О ВОСКРЕСЕНИИ ПЛОТИ

Тут и впрямь дело дошло до плоти и крови, — я разумею, всего вопроса. Какие субстанции и какого свойства апостол лишил Царства Божьего, также можно понять из предыдущего. Первый человек, — говорит он, — из земли, из праха, то есть глиняный, Адам, а второй человек — с неба (1 Кор. 15, 47), то есть Слово Божье, Христос. Но Христос, хоть и происходит с неба, все же является человеком именно потому, что Сам есть плоть и душа, или человек, как и Адам. И если Он выше назван последним Адамом (45), то право на это имя Он приобрел участием в его субстанции, ибо и Адам, и Христос получили плоть не из семени Итак, каков пер-стный, таковы и перстные, каков небесный, таковы и небесные (48). Но почему они таковы — в силу своей субстанции или прежде всего благодаря образу жизни, а затем и достоинству, которое приобрели своим образом жизни? Впрочем, перстные и небесные отнюдь не должны различаться субстанцией, ибо апостол равно назвал их людьми. Ведь если и Христос, единственный истинно небесный, и даже сверхнебесный, все же является человеком, потому что состоит из плоти и души, то по качеству этих субстанций ничем не отличается от перстного. Поэтому людей, которые небесны по Его образу [апостол предлагает называть] такими не в силу настоящей их субстанции, но в силу будущей славы. Ибо и выше, — где было установлено это различие достоинства, — сказано, что иная слава небесных, иная — земных, иная — солнца и иная — луны, иная — звезд, ибо и звезда от звезды разнится в славе (40–41), но не в субстанции.

Сказав, таким образом, о различии достоинства в одной и той же субстанции (которого и сейчас нужно добиваться, и тогда нужно было достигать), апостол присоединяет увещание, чтобы мы и здесь уподоблялись Христу в образе жизни, и там достигали вершины славы: Как мы носили образ перстного, так будем носить и образ небесного (49). Ведь образ перстного мы носили как соучастники в преступном, в смерти, в изгнании из рая. Но если здесь мы носим образ Адама во плоти, то этим вовсе не побуждаемся освободиться от плоти. А если не от плоти, значит, от образа жизни, — дабы мы носили в себе образ небесного (но еще не образ Божий, ибо мы еще не утверждены на небе) и ходили и тут по стопам Христовым в святости, праведности и истине. Все это, следовательно, апостол обращает к праведному образу жизни и говорит, что здесь мы должны носить образ Христа в нашей плоти и в протяжение этого образа жизни. Говоря «должны носить» в повелительном смысле, он имеет в виду настоящее время, когда ни один человек не имеет другой субстанции, кроме плоти и души. Если даже наша вера обращена к другой субстанции, к небесной, то и эта субстанция лишь обещана другой, которой поручено трудиться ради нее. Значит, образ перстного и небесного апостол заключает в образе жизни, один из которых нужно отвергнуть, а другому подражать, и затем продолжает: Я говорю то (то есть сообразно сказанному мною выше; поэтому здесь образуется связь, дополняющая смысл предыдущего), что плоть и кровь не могут наследовать Царства Божьего (50). И здесь он не вкладывает в слова «плоть» и «кровь» иного смысла, нежели образ вышеназванного перстного. Если этот образ нужно толковать как образ ветхой жизни (ср. Эфес. 4, 22), который не получает Царства Божьего, то плоть и кровь, не обретая Царства Божьего, приравниваются к ветхой жизни.

Конечно, если апостол и прежде никогда не использовал названия субстанций для обозначения действий, то и здесь ему не следовало так поступать. Но поскольку о тех, кто до сих пор пребывает во плоти, он говорил, что они в ней не находятся (имея в виду дела плоти), то не нужно отвергать привычный ему способ выражения, когда он отчуждает от Царства Божьего не субстанцию, а дела ее. Например, объяснив Галатам, что такое дела плоти, апостол объявляет: он предсказывает и раньше предсказывал, что совершающие подобное не наследуют Царства Божьего (5,19 сл., 21), — потому что они не носят в себе образа небесного, как носили образ перстного. В силу этого они, по ветхому своему образу жизни, должны называться именно плотью и кровью. Но если бы даже апостол сказал, что плоть и кровь должны быть отлучены от Царства Божьего, совершенно неожиданно, не объяснив предварительно смысл этих слов, то и в таком случае мы должны были бы понимать под этими двумя субстанциями ветхого человека, преданного плоти и крови, а именно пище и питью, — того человека, который обычно возражает против веры в воскресение: Станем есть и пить, ибо завтра умрем (1 Кор. 15, 32). И апостол порицал плоть и кровь именно за их плоды — обжорство и пьянство.

50.