О ВОСКРЕСЕНИИ ПЛОТИ

Весьма часто вопросы возникают из-за отдельных слов или их сочетания. Есть, например, у апостола такие слова: Чтобы смертное было поглощено жизнью (2 Кор. 5, 4). Речь идет о плоти, но поглощение поспешно принимают за ее уничтожение. Между тем. обычное дело сказать: мы поглощаем скорбь или печаль, — то есть скрываем, прячем, сдерживаем внутри нас. Ведь у апостола еще написано: Надлежит смертному сему облечься бессмертием (1 Кор. 15, 53), — и тем самым объяснено, как смертное поглощается жизнью: облеченное бессмертием, оно скрывается, прячется и сохраняется внутри, а вовсе не растворяется или устраняется. — «Но тогда, — говоришь ты, — и смерть сохранится, когда будет поглощена». — А здесь обрати внимание на смысл употребляемых слов, и ты поймешь смысл целого. Ведь смерть — это одно, а смертное — другое. Значит, смерть будет поглощена одним образом, а смертное- другим. Смерть не получает бессмертия, а смертное получает. Потому и написано: Надлежит смертному сему облечься бессмертием. Но как оно получает бессмертие? Когда поглощается жизнью. А как оно поглощается жизнью? Когда принимается ею, возвращается и заключается в нее. А смерть и впрямь поглощается до полного уничтожения, ибо и сама она действует так же: Смерть — говорит Писание, — поглотила силою своею, а потому пог гощена смерть в сражении (ср. Ис. 25, 8; 1 Кор. 15, 54). Смерть, где жало твое? Смерть, где твоя сила?(1 Кор. 15, 55). Значит, и жизнь, эта соперница смерти, в борьбе поглотит во спасение то, что прежде в борьбе смерть по-глотила на погибель.

55.

Хотя мы, отстаивая воскресение плоти, доказываем тем самым, что воскреснет та же самая плоть, о которой идет речь, однако некоторые вопросы и поводы к ним еще требуют особого разъяснения, несмотря на то, что отчасти они уже были разъяснены в других местах. Поэюму мы более подробно разберем значение и смысл изменения, ибо они часто дают повод к предположению, что воскресает другая плоть, как будто изменяться значит полностью погибать и лишаться прежнего достояния. Однако изменение нужно отличать от всего, что связано с гибелью. Изменение- это одно, а гибель-другое. Далее, если плоть так изменится, что совершенно погибнет, она уже не будет другой; изменившись, она погибнет, если сама не сохранится в изменении и не будет явлена при воскресении. И подобно тому, как она погибает, если не воскресает, точно так же она погибает, уничтожившись в изменении, если даже и воскресает. Точно так же ее не будет, если она не воскреснет. И сколь же нелепо ей воскресать для того, чтобы не существовать (ибо она могла просто не воскресать, чтобы не существовать), потому что небытие для нее уже началось. Не нужно смешивать совершенно различные вещи — различные в том числе и по своему действию — изменение и гибель. Одно изменяет, другое губит. И, стало быть, как погибшее не изменилось, так изменившееся не погибло. Ведь погибнуть — значит полностью перестать быть тем, чем было, а измениться-значит существовать иначе. Далее, если нечто существует иначе, оно еще может оставаться тем же самым. Значит, то, что не погибло, еще обладает бытием, ибо претерпело не гибель, а изменение.

Таким образом, всякая вещь может изменяться и тем не менее оставаться собою. Например, человек в веке сем существует целиком как одна субстанция, которая, однако, многообразно меняется: обликом, дородностью, здоровьем, положением, достоинством и возрастом, сообразно стремлениям, занятиям, умениям, способностям, местопребыванию, законам и обычаям. При этом человек не теряет ничего человеческого и не становится другим настолько, чтобы перестать быть тем же самым. Да он даже и другим не становится, просто с ним происходит другое. Об этом виде изменения свидетельствуют и божественные Писания (divina documenta). У Моисея изменяется рука, она становится бескровной, как мертвая, белой и холодной, но после возвращения теплоты и цвета вновь становится той же плотью и кровью. Затем изменяется и лицо его из-за невыносимого сияния49. Но тот, кого не было видно, все же оставался Моисеем. Так и Стефан достиг уже высоты ангельской, но не чужие колени преклонил он под градом камней50. Господь в уединении на горе даже одежды Свои изменил светом, но сохранил черты лица, которые узнал Петр51. Кроме того, Моисей и Илия, один в образе еще не полученной плоти, другой — в настоящей плоти, еще не умершей, показали, что тот же самый телесный облик сохраняется даже в славе. Наставленный этим примером, Павел тоже говорил: Он преобразит тело нашего уничижения сообразно телу Святой славы (Филипп. 3,21). Если ты утверждаешь, что преобразование и изменение означают уничтожение всякой субстанции, то, значит, и Саул, превратившись в другого человека (1 Цар. 10, 6), потерял свое тело? И сам сатана, когда преобразуется в ангела света (2 Кор. 11, 14), утрачивает свою природу? Не думаю. Значит, и с наступлением воскресения можно будет изменяться, превращаться, преображаться, сохраняя субстанцию.

56.