О ВОСКРЕСЕНИИ ПЛОТИ

Но, может быть, достоинство плоти менее высоко потому, что рука Бога не касалась ее самой, как она касалась праха? Однако поскольку она для того касалась праха, чтобы потом из праха образовалась плоть, она, конечно, ведала и делами плоти. Но еще я хотел бы, чтобы ты узнал, когда и как плоть произросла из праха. Ибо те кожаные туники (ср. Быт. 3, 21), которые надели Адам и Ева при своем изгании из рая, не были, как некоторые полагают, превращением из праха в плоть, так как еще раньше Адам признал во плоти жены отросток своей субстанции: Это теперь кость от кости моей и плоть от плоти моей (2,23); и то, что было взято от мужа для образования жены, состояло из плоти, но если бы Адам тогда был еще прахом, оно, я полагаю, состояло бы из праха. Итак, прах обратился в плоть и был поглощен ею. Когда? Когда человек стал душою живою через дыхание Бога, через жар, способный каким-то образом высушить прах так, что он приобрел иное качество, став как бы глиняным сосудом, т. е. плотью. Так и гончар способен, воздействуя огнем, сгущать глину в твердую массу и из одной формы производить другую, лучше прежней, уже особого рода и со своим собственным именем. Ибо хотя написано: Разве глина скажет горшечнику? (Римл. 9,20), то есть разве человек спросит Бога, и если апостол говорит о глиняных сосудах (2 Кор. 4, 7), то ведь и человек — глина, потому что прежде был прахом, и плоть-глиняный сосуд, потому что она образовалась из глины жаром Божественного дыхания. Потом она была покрыта кожаными туниками, то есть обтянута кожею. Ведь там, где сдирают кожу, везде обнажают плоть. Поэтому то, что теперь становится кожею, если ее сдирают, тогда, когда оно надевалось, было одеждой. Вот и апостол, называя обрезание совлечением плоти (Колосс. 2, 11), объявляет кожу одеянием.

Поскольку дело обстоит именно так, у тебя есть и прах, славный благодаря руке Бога, и плоть, еще более славная благодаря дыханию Бога, которая одновременно покинула остатки праха и украсилась душой. Разве ты искуснее Бога? И, однако, скифские и индийские драгоценные камни, и блестящие зерна Красного моря ты вставляешь не в свинец, не в медь, не в железо и даже не в серебро, но оправляешь наилучшим и притом прекрасно отчеканенным золотом. Равным образом, для благовоннейших масел ты наперед приготовляешь соответствующие им сосуды, и для железных мечей таким же образом выбираешь достойные их ножны. Так неужели же Бог для тени Своей души, для дыхания Своего Духа, для дела Своих уст устроил какой-то презреннейший гроб, осудив их тем самым на недостойное пристанище? Но разве Он не поместил душу в плоти, или, лучше сказать, не внедрил ее и не смешал ее с плотью и притом так соединил их, что можно сомневаться, тело ли облекает душу или душа тело, плоть ли повинуется душе, или душа плоти? Впрочем, следует полагать, что душа, как существо более родственное Богу, ведет и господствует. Плоть же прославляется тем, что заключает в себе родственную Богу душу и дает ей возможность господствовать. Ибо какое пользование природой, какое наслаждение миром, какое удовольствие от элементов душа имеет помимо тела? Разве не так? Через него она снабжена всеми органами чувств: зрением, слухом, вкусом, обонянием, осязанием. Через него она одарена Божественной силой все совершать только словом, даже то, что указано молча. Ведь и слово исходит от телесного органа. Искусства осуществляются через плоть, ученые занятия, дарования — через плоть, дела, работа, обязанности — через плоть, да и вся жизнь души основывается на плоти, так что для души не жить есть не что иное, как разлучиться с плотью. Сама смерть есть дело плоти, равно как и жизнь. Более того, если все подчинено душе через плоть, то тем самым подчинено и плоти. Ты должен жить вместе с тем, что позволяет тебе пользоваться жизнью. Итак, хотя плоть считается служанкой и рабой души, она предстает ее сообщницей и сонаследницей. Если такова она во временной жизни, то почему не в вечной?

8.