О воспитании. Записки матери

Приведу ещё несколько примеров «знакомства с жизнью», то есть случаев получения ценного жизненного опыта.

Мой муж рассказывал, как в детстве, года в три, ему приснилось, что в углу комнаты, за родительской кроватью, стоят две великолепные игрушки: машина и танк. Проснувшись, он сразу же вскочил и подбежал в этот угол. Не обнаружив там никаких игрушек, он, конечно, был очень разочарован, но и вывод для себя сразу сделал: сон — это одно, а реальность — совсем другое.

Мой сын, когда только что научился говорить, менял местами 1-е и 2-е лицо местоимений и глаголов настоящего времени. То есть про себя он говорил «ты», «делаешь», «играешь», а про собеседника — «я делаю», «я играю» и т. п. Например, он мог сказать про себя за завтраком: «Кушаешь кашу». Такая его ошибка вполне объяснима. Общаясь с кем-либо, он слышал, как ему говорят: «ты кушаешь», он это и повторял (подобная же детская ошибка описана в рассказе Л.Пантелеева «Буква ТЫ»). Чтобы понять, как следует правильно говорить, ему надо было внимательно понаблюдать за разговором между другими людьми, а он пока этого не делал. 3-е лицо и повелительное наклонение глаголов он употреблял верно. Я некоторое время не поправляла его, надеясь, что он сам разберётся, но дело затянулось, и примерно в возрасте около трёх лет я просто объяснила ему, как правильно надо говорить. К моему удивлению, он всё прекрасно понял и больше не ошибался.

Помню случай, происшедший в этот период. Во время купания в ванной сын вдруг попросил меня выйти. Я, конечно, спросила — зачем? Что ты будешь делать, когда я выйду? А он простодушно ответил: «Шампунь разольёшь», имея в виду себя, то есть что он разольёт шампунь по ванной. Случай забавный, но и характерный для этого возраста. Сын уже прекрасно понимал, что я, находясь рядом, не позволю ему разливать шампунь, поэтому догадался попросить меня выйти. Однако у него не хватило ума или опыта придумать какой-нибудь благовидный предлог, то есть соврать, чтобы удалить меня из ванной. Поэтому, отвечая мне на вопрос «зачем?», он сказал правду, и в этот момент, скорее всего, уже понял, что его затея не удалась.

Однажды в библиотеке моя дочь (вероятно, в возрасте трёх-четырёх лет) нашла яркую книжку большого формата с красивыми картинками. Она показала её мне и сказала: «Мама, давай возьмём эту книжку. Это такое барто». У нас дома была книга Агнии Барто в подобном издании, мы говорили «давай почитаем Барто», «принеси Барто» и т. п., и девочка, не подозревая, что «Барто» — это фамилия автора, решила, видимо, что это общее название всех красочных детских книг большого формата.

Дети, знакомясь с миром, редко делятся со взрослыми своими логическими ходами и выводами. Большая часть этих выводов, очевидно, верна, потому что ребёнок по мере взросления ведёт себя всё более адекватно в мире взрослых и в конце концов осваивается в нём. Однако как всем известно, дети подчас делают и парадоксальные, превратные, с точки зрения взрослых, выводы, но совершенно логичные, если учесть только имеющуюся у них информацию. Чем внимательнее родители, чем ближе их отношения с ребёнком, тем больше таких моментов становится им известно, тем быстрее они обучат малыша ориентироваться в мире.

Однажды, когда сыну было лет пять, мы всей семьей гуляли в парке Александро-Невской Лавры. Там есть очень высокие деревья, и я обратила внимание мужа на то, что раньше на них было много вороньих гнёзд, а теперь их не видно. На это муж пошутил: «Наверное, попы посшибали». Дети на этот диалог не обратили, казалось, никакого внимания. Через несколько дней сын вдруг меня спрашивает: «Мама, а взрослые попы какого роста?» Я сначала не могла понять, в чём дело, потом вспомнила разговор во время прогулки и догадалась, что шутки он не понял, а решил, что попы — это такие огромные люди, которые запросто могут сшибить гнездо с дерева высотой с пятиэтажный дом. Эту фантастическую картину он обдумывал несколько дней и лишь потом решил всё-таки уточнить свои выводы. Знал ли он тогда, что попы — это служители культа, не помню, но вопрос его был совершенно логичен.

Когда моя дочь училась в первом классе, учительница велела детям завести толстую (48 листов) тетрадку для какого-то словаря. У дочки тоже была такая тетрадь, с городским пейзажем и надписью ГОМЕЛЬ на обложке. Через некоторое время я обратила внимание, что дочка словом «гомель» называет саму тетрадь. Она говорила: «Где мой гомель?», «Я записала в гомель» и т. п. Я не объяснила ей сразу, что это название города, а она решила, что раз на тетради написано ГОМЕЛЬ, то тетрадь и есть гомель. Тоже вполне логичный вывод: надпись на предмете является названием этого предмета. Тем более, что на некоторых тонких тетрадях бывает написано слово ТЕТРАДЬ.