О возвращении забыть

  - Радиацией? Тут что, радиация до сих пор? - зло воскликнул Родион.

  - Не понял?! - Балон сплюнул на пол и упер руки в боки.

  Видок у толпы был тот еще! В воздухе запахло отрицательной энергией и злом, суровый климат бункера готов был взорваться. Кто-то матерился, другие сетовали на проклятую жизнь и поход, были и такие, кто начал хвататься за ножи, сжимать кулаки и угрожать ученому и Подполу.

  - Я сказал, отставить зубоскальство своё! Холод, на место-о! Балон! Всем оставаться на своих местах! Разберемся, - Никита дергался сам и чувствовал, что народ напружинен не меньше его, - Корсар?

  - Минуту, командир!

  - Ты запарил со своими мину...

  - Холод! Заткнись, я сказал! На тебя страна смотрит, народ, девчонка пялится, а ты хуже истерички! Стой там, нетерпеливый ты мой!

  Топорков начал кипятиться сам.

  Все уставились на сталкера, с нетерпением ожидая окончание его манипуляций и не обращая внимания на ворчащего Мешкова.

  Корсар тем временем достал из фольги коричневую грушу, прилёг на столешницу и водрузил диковинный предмет себе на грудь. Сам вытянулся, закрыл глаза и замер.

  - Ядрён батон!

  - Атас!

  - Ни фига се - сказал я се!

  Народ разом охнул и шевельнулся, когда эта вещь на сталкере мигнула и налилась оранжевым цветом, причем приятный теплый матовый свет шел изнутри ее и, казалось, прочеркнул все нутро бункера.

  Корсар чуть вздрогнул, сморщился, желваки на его скулах заходили, кулаки побелели. Он натянулся в струну, но не уронил грушу. Видно было, что ему больно, что он терпит, может быть, адские мучения.

  Даже Мешков ошалело пялился на это представление, забыв про всё на свете. Аж вспотел и онемел от неподвижности. Как, впрочем, и все остальные!

  Топорков с Деном переглянулись и снова уставились на источник всеобщего изумления.

  Тем временем груша стала ярче, мелко завибрировала и начала медленно вертеться вокруг воображаемой оси, мигая и испуская лучики желтого света, тонкие, как лазер. Множество их пробежалось по бункеру, предметам и людям, словно сканер. Три секунды.

  Сталкер снова дёрнулся и расслабился, а волшебный предмет на его груди издал звук, похожий на шёпот. Да-да, груша шепнула что-то и снова стала менять тона.

  Через минуту она перестала вибрировать и крутиться, цвет медленно остыл, погас, и вещица вновь стала похожа на крупный зрелый фрукт с полей Херсона.

  Молчание и неподвижность сталкера, как и всех присутствующих, длились минуты три. Вдруг Корсар шевельнул рукой, открыл глаза и... улыбнулся. Да, именно так! По его смуглому, недавно больному и уставшему лицу пробежала улыбка, отчего оно сразу стало бодрее, здоровее и светлее.

  Люди шелохнулись и придвинулись ближе, чтобы разглядеть мимику сталкера и невиданную штуковину.

  Корсар перевел на них взгляд, снова улыбнулся и глянул на грудь. Медленно, словно чего-то боясь, он обернул фольгой грушу и снял её, положив рядом.

  - С возвращением на Землю, сталкер! - вдруг произнес Никита, отчего все вздрогнули.

  - Приветствую вас, марсиане! - серьезно ответил Корсар, но тут же не выдержал и захохотал. - Ну и рожи у вас всех!

  - Мля-я! - выдохнул Холод, расслабляя плечи и кулаки.

  - Уф-ф, - сделал то же самое Орк.

  - Что... что это было? - залепетал Мешков, поправляя очки.

  Народ заулыбался, загримасничал на все лады, посыпались вопросы. Корсар пожал протянутую руку Топоркова, встрепенулся, словно снимая оцепенение и сбрасывая рой мурашек, и облизнул сухие губы:

  - Пить хотца!

  - Ща, землячок! - Тротил смахнул со стола колбу и протянул сталкеру, который жадно выпил пару глотков, уже точно последних.

  - Ничё, братцы, прорвёмся! Найдем воду, будем жить! Так, теперь вашего старшего, затем всех остальных! - сказал он и засуетился, выполняя те же самые движения над Рогожиным, что делал над собой.

  - Может, поведаешь уже нам, что это за хрень и где мы всё-таки?!

  - Тс-с, - Корсар приложил палец к губам, нахмурил лоб, - не надо так про него, он слышит всё, впитывает и анализирует!

  - Чего-о?

  - Помогите мне, - обратился к военврачу Корсар, поправляя на обгорелой одежде полковника складки и разрезы, - боюсь, что степень ожогов критическая и "янтарь" не справится с ними! Ну хоть остальное подшаманит!

  Полозков склонился над телом раненого, сталкер изредка шептал ему, что и как делать.

  Уложив грушу на груди Рогожина, освобожденной от одежды и лямок, на одни бинты, Корсар жестом показал всем отойти.

  И далее, ближайшие минут пять, творились те же чудеса, что ранее произошли с самим сталкером. Пока длилось колдовское лечение полковника, Корсар кратко рассказал всем про бесценную диковинку.