О возвышенном

Следует немного сказать о судьбе трактата. В Византии он сохранился случайно – оказался подшит к трудам Аристотеля: вероятно, образованный собиратель рукописей решил скопировать понравившийся ему труд в главную часть своей коллекции. Конечно, было понятно, что Аристотель так никогда не писал, но объединение разных произведений в одном переплете позволяло лучше ставить научные проблемы: кого Аристотель научил проблемам физики, тот захочет и в риторике видеть не только сухую школьную дисциплину или политическую авантюру, но и эстетическую проблему. После разгрома Константинополя в 1453 г. ценную рукопись вместе со множеством других вывез во Флоренцию греческий гуманист Ианис Ласкарис, помощник Виссариона Никейского, католического Константинопольского патриарха и создателя венецианской библиотеки. Виссариону и Ианису мы обязаны спасением большого числа античных литературных памятников. Эта рукопись, правда с пропажей нескольких листов, многократно переписывалась, а потом в составе приданого Екатерины Медичи сделалась собственностью французских королей.

Ренессансным авторам нравилось умение автора трактата находить возвышенное во всем, создавать его экспромтом: это очень отвечало духу государств эпохи Возрождения, возникших будто бы ниоткуда, несмотря на изобретаемые кульурные родословные. Кроме того, полемика с римским ритором проецировалась на сегодняшний день как полемика итальянских и французских властителей с папским престолом. Папство, как и прежде древний Рим, настаивало на хранении лучших святынь, тогда как флорентийские, венецианские или парижские читатели трактата утверждали, что неожиданная и поражающая воображение речь – не меньшая святыня, чем былые святыни, потому что она учреждает мир и гражданское общество прямо здесь и сейчас.

В наши дни трактат «О возвышенном» важен для понимания современного искусства: почему готовая вещь, редимейд, или минималистские элементы, или спонтанный экспрессионизм воздействуют на современность не меньше, чем изощренные технологии старых мастеров. Также он важен для понимания истории: мы не поймем ни классицистскую норму, ни романтическую революцию, не зная, как именно возвышенное было осознано как историческая сила. Наконец, трактат важен и для современных писателей, редакторов и переводчиков – никто другой, как автор этого трактата, не видел, что ошибки бывают даже у самых великих писателей, что безупречность мысли и стиля невозможна, но возможно переживание своей судьбы, которое позволит сказать самые важные, прекрасные и необратимые слова.

Александр Марков,

профессор РГГУ и ВлГУ

20 ноября 2017 г.

О возвышенном

Глава первая

1. Когда мы с тобой, дорогой Постумий Терентиан[1], как ты помнишь, изучали краткое сочинение Цецилия о возвышенном, то обнаружилось, что оно не охватывает всей темы, совершенно неудачно затрагивает основные вопросы и читатель не извлекает из него той пользы, к которой прежде всего должен стремиться автор. К каждому ученому руководству обычно предъявляются два требования: во-первых, следует определить предмет исследования, во-вторых, найти и указать способы, помогающие овладеть этим предметом, причем второе требование стоит последним лишь по порядку, хотя по своему значению оно гораздо важнее. Цецилий же пытается показать свойства возвышенного на бесчисленных примерах, словно обращаясь к невеждам; но вопрос о том, что делать с нашими природными дарованиями, чтобы в какой-то степени приблизиться к овладению возвышенным, он оставляет без всякого внимания, словно совершенно праздный.

2. Впрочем, может быть, Цецилия следует не столько осуждать за недостатки, сколько хвалить за намерение и усердие. Ты же побуждаешь меня составить заметки о возвышенном для тебя лично, я постараюсь, насколько смогу, раскрыть что-либо полезное не только для одного тебя, но и для тех образованных людей, которые готовятся к общественной деятельности. Ведь бесспорно прав был тот, кто на вопрос, чем мы подобны богам, ответил: «Добрыми делами и правдой»[2].

3. Так как я обращаюсь к тебе, друг мой, как к человеку образованному, мне нет необходимости подробно останавливаться на том, что возвышенное является вершиной и высотой словесного выражения и что величайшие поэты и писатели только благодаря возвышенному приобрели первенство и украсили свою жизнь славой[3].

4. Цель возвышенного не убеждать слушателей, а привести их в состояние восторга, так как поразительное всегда берет верх над убедительным и угождающим; поддаваться или сопротивляться убеждению – в нашей воле, изумление же могущественно и непреодолимо настолько, что воздействие его происходит помимо нашего желания. Мастерство в нахождении материала и стройный порядок в его расположении с трудом обнаруживаются только во всем произведении, но не в отдельных его частях. Возвышенное же при его удачном применении, подобно удару грома, ниспровергает все прочие доводы, раскрывая сразу же и перед всеми мощь оратора[4].