О времени, о товарищах, о себе

«Что же меня ждет на заводе?» — думал я, изучая материалы о его деятельности по отчетам и докладам. Опыта заводской работы у меня было мало — я работал главным образом в лабораториях. С чем придется столкнуться на заводе?

— Неукоснительное соблюдение технологии должно стать законом. На заводе слишком часто вносятся изменения в технологические инструкции. Там много проводят разных опытов непосредственно на производственных печах, — рассказывал мне Тевосян о положении на заводе, когда мы обсуждали с ним стоящие передо мной задачи. — Правда, у нас нет, к сожалению, экспериментальных печей, на которых можно было бы ставить предварительные опыты и отлаживать технологию.

Посмотрим, может быть, следует построить небольшую опытную печь. На заводе есть неплохая лаборатория. Мы перевели туда одного из хороших работников с завода «Электросталь» — Бабаева. Он знает дело. На него можно положиться.

Чувствовалось, что Тевосян уже знал и само производство, и заводских людей.

— Помни, высокое качество и низкая себестоимость — вот главное, на что необходимо обратить особое внимание.

«Почему же у нас сплавы так дороги?» — думал я.

Когда-то я побывал на маленьком уральском заводике. Там выплавляли сплав — ферросилиций. Его себестоимость была значительно ниже себестоимости такого же сплава на новом большом ферросплавном заводе в Челябинске.

— Дорогое современное оборудование плохо используется, производится много брака. Часть механизмов постоянно находится в ремонте, — откуда-то издалека слышал я голос Тевосяна.

Бичом производства были также транспортеры. Острые грани кусков кварцита, как хорошо отточенные ножи, резали прорезиненную ткань транспортерной ленты.

— Что же мы делаем? — часто можно было слышать на собраниях. — В древние времена каменными ножами первобытные люди тоже пользовались, но они были мудрее нас. Они их применяли с пользой для себя. Мы этими ножами портим свое же оборудование.

Элеваторы для подъема кусков дробленой руды также были предметом постоянной критики.

От неполадок на Челябинском заводе мысли мои перешли к общим недостаткам в развитии нашей промышленности.

При проектировании заводов и цехов для новых производств часто мы по аналогии принимали те же самые инженерные решения, которые лежали в основе старых, уже сложившихся производств. Особенности же новых процессов не учитывались чаще всего потому, что о них нам ничего не было известно.

В Швеции я обратил однажды внимание на то, что почти на всех металлургических заводах по новым производствам создавались опытные — пилотные, как их называли, установки. На этих установках и проверялись все новые процессы, прежде чем передавать их в производство. У нас, как правило, их нигде не было. Новое в большинстве случаев прямо из лаборатории шло в цеха. От пробирки к производственному агрегату, без какого-либо промежуточного звена. Это создавало дополнительные и немалые трудности в освоении новых производств.

Все эти вопросы мы неоднократно обсуждали с Тевосяном.

— Курсы надо будет создать на заводе. Сейчас очень важно заняться обучением людей, — советовал он. — На многих заводах организованы уже курсы мастеров социалистического труда. В Челябинске ведь много грамотных инженеров, их можно было бы с успехом использовать в качестве преподавателей на этих курсах.

Тевосян излагал то, что требовало особого внимания, а я сидел, слушал и думал:

«В чем же дело? Чем объяснить такое общее положение? Объяснение, видимо, одно: у нас не было тогда ни достаточного опыта, ни необходимых знаний для решения всех этих задач новой техники».

Через десять лет мне пришлось окунуться в новую, неизмеримо более сложную область науки и техники — атомную. И я мог видеть и ощущать те колоссальные изменения, которые произошли в стране за это десятилетие. В этой новой для всего мира области науки и техники у нас не было ни одной неудачи и ни одного просчета. Но эти успехи были результатом предыдущих жестоких лет учебы, когда мы находились еще в младших классах.

На пути в Челябинск

Но вот наконец я еду в Челябинск. В купе нас двое. Мой попутчик — инженер, специалист по коксованию углей — едет на Магнитогорский завод. Это настоящий гурман. У него большая сумка, набитая разными закусками. Всю дорогу он мне рассказывает, как готовятся те или иные блюда и почему они так называются. Уже поздно. Ложимся спать, но с верхней полки до меня все еще доносится его повествование о кулинарии различных стран и народов.

— А суточные щи, знаете почему они так называются?

— Нет, не знаю, — в полусне отвечаю я.

— Так вот, знайте же. Суточные щи готовят таким образом, если это, конечно, не профанация, а настоящие суточные. В горшок, обязательно глиняный, облицованный, вкладывают мясо и все необходимые ингредиенты, закрывают крышкой и щель промазывают крутым тестом. После этого горшок со всем содержимым помещают в русскую печь и томят там двадцать четыре часа — сутки. Поэтому-то они и называются суточные. Когда горшок с такими щами вынимают из печи и снимают крышку — аромат разносится по всей комнате.