О времени, о товарищах, о себе

В те годы здесь было построено немало больших кирпичных домов, и жилищного кризиса на заводе не ощущалось. Орджоникидзе поощрял строительство жилых домов, в особенности в новых промышленных районах, а Власов следил, чтобы были использованы все возможности для жилищного строительства. На заводе в резерве постоянно находилось несколько свободных квартир. «Будут квартиры, можно будет привлекать для работы на заводе нужных производству людей)), — говорил директор.

Первые два месяца я прожил на квартире для приезжих. На большинстве заводов тогда имелись такие квартиры. Гостиниц в городе не хватало, да, кроме того, из города до завода и добираться было трудно. В то время легковых машин было очень мало, и я, например, первое время ездил на завод на пролетке. При заводе был конный двор, на котором держали более ста шестидесяти лошадей. Они работали на строительстве и перевозили большинство заводских грузов.

На современном производстве давно уже нет лошадей. Из нашего лексикона исчезли и распространенные некогда слова и понятия, например грабарь и грабарка. Молодежь этих слов уже и не знает совсем. А они в те годы были в большом ходу на всех заводах и особенно на строительстве. Грабарь возил на небольшой подводе-грабарке землю с места производства строительных работ. Теперь все это делается при помощи механизмов. Тогда — тридцать лег назад — применение мускульной силы было основной формой использования энергии.

Я в связи с этим вспомнил лекции профессора Таубе — барона Таубе, как мы, студенты, его звали. Профессор Таубе в действительности был бароном. Он долго жил на Урале в Екатеринбурге, нынешнем Свердловске. О нем ходили слухи как о лице, хорошо знающем горно-металлургическую промышленность Урала.

В Московской горной академии Таубе читал курс лекций по организации металлургического производства.

На экзаменах по своему курсу он обычно задавал три-четыре вопроса.

Одним из них был следующий:

— Допустим, что вы работаете на Урале и занимаете на заводе пост директора завода и вам позвонили, что на заводе пожар. Какое первое распоряжение вы даете?

На этот вопрос студенты иногда отвечали — вызываю машину и еду на место пожара.

— Вы, молодой человек, не знаете уральских условий. Следует вызывать не машину, а лошадь, на машине вы никуда не сможете проехать — там бездорожье.

Все это теперь совершенно не так, но в начале тридцатых годов хороших дорог на Урале действительно было лгало, и на заводах держали лошадей.

Челябинск в тридцатых годах находился в процессе интенсивного роста. Здесь создавалось одновременно много новых для нашей страны производств. Строились заводы — тракторный, цинковый, завод абразивных материалов и другие. Планировалось дальнейшее строительство.

В город съезжались со всех концов страны специалисты — инженеры, техники, мастера и квалифицированные рабочие. Здесь, в Челябинске, позже был построен трубный завод. Это металлурги Челябинского трубного уже в шестидесятых годах на отказ некоторых правительств Европы продавать Советскому Союзу трубы большого диаметра с достоинством заявили: «Не хотите и не надо — мы сами все сделаем». И сделали.

Южный Урал — богатый край, богатый и природными ресурсами, и людьми. Я часто вспоминал здесь один разговор с инженером на заводе Рохлинга в Фольклингене.

— Когда студенты сдавали экзамены по геологии рудных месторождений, — рассказывал инженер, — и не могли ответить профессору, где находятся месторождения того или иного полезного минерала, они обычно говорили: месторождение этого минерала находится на Урале. Они знали, что не ошибутся.

Дело дошло до того, что профессор на экзаменах изменил форму вопроса. Он стал спрашивать: «Кроме Урала, где еще находятся аналогичные месторождения?»

Да, здесь, на Южном Урале, было все.

А геологические разведки открывали все новые сокровища. И не только минералы. Огромные лесные массивы с могучими соснами, богатые черноземы. Здесь, на этих почвах вызревали обильные урожаи хлебов.

А сколько здесь дичи! У самого Челябинска на озерах гнездились утки всех видов, леса и степи кишели белыми и серыми куропатками, а в сторону Магнитогорска в изобилии встречались дикие козы и дрофы. На рынках Челябинска было много мяса и дичи. Здесь все были охотниками. Даже рыболовством не так увлекались, хотя в реках Урала немало рыбы.

Охота и поиски золота — две страсти, которые отнимали у многих все свободное время. Каждый рабочий на заводе был или охотником, или старателем. Иногда рано утром и я выходил на берег озера с мелкокалиберной винтовкой и стрелял куликов. Здесь их было великое множество, но кулик не считался в этих местах дичью.

— Кулик — это баловство, — говорили мне уральцы.

Вот только с овощами было неладно. Их здесь не выращивали. Как-то мы вместе с директором завода направились из Челябинска в Кыштым и решили зайти в столовую дообедать. Вообще я не приверженец вегетарианской пищи, но на этот раз, не известно почему, на вопрос официанта: «Что будете кушать?» — в свою очередь спросил:

— А у вас есть что-нибудь вегетарианское?