О времени, стране и о себе. Первый секретарь МГК КПСС вспоминает

В итоге силы, которые выступали с антисоветских, антикоммунистических позиций, открыто вели активную пропаганду и агитацию, а партийным органам вести агитацию за своих кандидатов было практически запрещено. Я сказал тогда Зайкову: «Если такая формулировка появится в „Правде“, я выступлю на страницах московской печати с отповедью, потому что это не соответствует действительности и дискредитирует партию».

С моего согласия эти соображения также были переданы Михаилу Сергеевичу. Видимо, поэтому та резкая формулировка и не появилась. Все было сказано в более мягких тонах, что мы-де «понесли поражение, потому что мало поработали с народом».

И вот наступает 22 апреля – день рождения Владимира Ильича Ленина. Выход президиума торжественного собрания проходил так: первую часть президиума – членов Политбюро ЦК, как всегда, вводил Генеральный секретарь ЦК партии; одновременно двигалась остальная часть президиума: министры, маршалы, представители трудящихся. Эту вторую часть всегда выводил второй секретарь МГК партии.

И получилось так, что Горбачев выводит свою часть, а я – свою, и мы встречаемся с ним перед дверьми, ведущими на сцену Дворца съездов. Он ко мне подходит и говорит: «Здорово, Прокофьев. Ну что, испугался выборов? Подумаешь, там кого-то не избрали, и ты уже в панику ударился!»

Я думаю, эти два момента, о которых я разговаривал с Зайковым, насторожили Горбачева, и он не захотел, чтобы меня избирали первым секретарем горкома. Если, будучи вторым секретарем, которому вообще по тем временам не положено было голос подавать, я возражаю, то чего можно ждать от меня в будущем?..

Итак, в декабре 1989 года меня избрали первым секретарем Московского комитета партии, и я переместился в кабинет, где до этого сидели Гришин, Ельцин, Зайков. На стене висели два портрета (кабинет был такой, что только на одной стене можно было повесить два портрета) – портрет Ленина и рядом портрет Горбачева.

Незадолго перед майскими праздниками я попросил управляющего делами восстановить так, как было при Гришине: оставить лишь портрет Ленина. Портрет Горбачева сняли.

Это не прошло бесследно. Проходило какое-то совещание в ЦК. На заседание Политбюро пригласили и меня, как секретаря Московского горкома. В перерыве пили чай, и тут Горбачев говорит: «Я вижу, ты осваиваешься вроде во всех делах, поддержка есть, мы смотрим. Но смотри, не зарывайся»…

…Горбачев, я думаю, человек достаточно эрудированный, но знания его были поверхностными. В экономике, как я уже говорил, Михаил Сергеевич плохо разбирался.

Ну, скажем, такой пример. В начале 1991 года он вдруг заявляет: «Юрий, ты знаешь, вот все говорят: рынок, рынок, разгосударствление предприятий. Ведь, оказывается, во Франции, в Финляндии большинство предприятий являются государственными!»

Я говорю: «Михаил Сергеевич, а вы что, не знали?» И называю: во Франции 30 процентов государственных предприятий. Крупнейшее предприятие «Рено» – государственное. Есть даже такая поговорка: «Как живет „Рено“, так живет и Франция».

Привел еще сведения: в Финляндии – 35 процентов, в Австрии – 40 процентов государственных предприятий. И земля в большей части европейских государств не является частной собственностью. Назвал ему данные по Голландии, Израилю.

У меня сложилось впечатление, что Горбачев не просто подыгрывал мне, хотя подобное у него бывало довольно часто. Он искренне удивился новому для себя знанию. Он этого просто не знал…

…Я работал в горкоме партии при трех первых секретарях Московского горкома КПСС – Гришине, Ельцине и Зайкове. О Зайкове я рассказал выше.

Виктор Васильевич Гришин пришел первым секретарем Московского горкома партии в 1967 году, а я в марте 1968 года. Он – первым секретарем, я – инструктором горкома партии.

История все расставит на свои места. Очень многое из того, что делалось после ухода Гришина, запланировано при нем. И реконструкция Московской кольцевой дороги, и реконструкция центра города. Практически тогда приступили к работам на Сретенке, но все провалилось из-за перемены ситуации в стране.

При нем было запланировано и строительство Северной ТЭЦ. Как бы ни боролись против нее, все равно она нужна, чтобы обеспечить теплом огромную часть города.

С чего начал Гришин? Наверное, с того, что ему было ближе по ВЦСПС – с создания плодоовощных баз в Москве и зон отдыха. Он на это мобилизовал весь аппарат.

Виктор Васильевич был очень жесткий, требовательный. Может быть, даже чрезмерно жесток и требователен по отношению к людям. Работал много: где-то с восьми утра до десяти вечера. Так что Ельцин тут не показатель. Причем Гришин работал в напряженном темпе значительно больше по времени и значительно результативнее.

Он никогда не работал на публику. Всячески пытался принизить свою роль в публикациях о нем, описаниях каких-то достижений. Я думаю, поэтому он и работал в Политбюро более двадцати лет. Никогда не выдвигался на передний план, всегда старался быть в тени. Мудрый был человек.