О всех созданиях – больших и малых

На этот раз она, как всегда, поцеловала меня у двери, но, вместо того чтобы выйти на улицу, внимательно на меня посмотрела:

– Ты весь завтрак молчал, Джим. Что случилось?

– Да ничего, собственно. Обычное дело, – ответил я. Однако она все так же внимательно смотрела на меня, и мне пришлось рассказать ей про Шкипера.

Хелен погладила меня по плечу.

– Это очень грустно, Джим. Но нельзя так расстраиваться из-за неизбежного. Ты совсем себя замучишь.

– А-а, знаю я все это! Но что поделать, если я слюнтяй? Иногда я думаю, что напрасно пошел в ветеринары.

– И ошибаешься! – сказала она. – Никем иным я тебя даже вообразить не могу. Ты делаешь то, что должен делать, и делаешь это хорошо! – Она еще раз меня поцеловала, открыла дверь и сбежала с крыльца.

К Сэндерсам я приехал незадолго до полудня. Открыв багажник, я вынул шприц и флакон с концентрированным раствором снотворного. Во всяком случае, смерть старичка будет тихой и безболезненной.

Первое, что я увидел, войдя в кухню, был толстый белый щенок, который вперевалку прогуливался по полу.

– Откуда?.. – удивленно начал я.

Миссис Сэндерс с усилием мне улыбнулась:

– Мы с Джеком вчера поговорили. И поняли, что не можем совсем остаться без собаки. А потому поехали к миссис Палмер, у которой купили Джинго. Оказалось, что она как раз продает щенков нового помета. Просто судьба. Мы его тоже назвали Джинго.

– Чудесная мысль! – Я поднял щенка, он извернулся в моих пальцах, сыто тявкнул и попытался лизнуть мне щеку. Во всяком случае, это облегчало мою тягостную задачу.

– По-моему, вы поступили очень разумно.

Незаметно вытащив флакон из кармана, я направился к корзинке в дальнем углу. Шкипер все так же лежал, свернувшись в неподвижный клубок, и у меня мелькнула спасительная мысль, что я всего лишь немного ускорю уже почти завершившийся процесс.

Проколов резиновую пробку иглой, я хотел было наполнить шприц, но тут заметил, что Шкипер поднял голову. Положив морду на край корзины, он, казалось, разглядывал щенка. Его глаза медленно двигались за малышом, который проковылял к блюдцу с молоком и принялся деловито лакать. И в этих глазах появилась давно исчезнувшая искорка.

Я замер, а корги после двух неудачных попыток кое-как поднялся на ноги. Из корзинки он не столько вылез, сколько вывалился и, пошатываясь, побрел через кухню. Добравшись до щенка, он остановился, несколько раз покачнулся – жалкая тень былого бодрого песика – и (я не поверил своим глазам!) забрал в пасть белое ушко.

Стоицизм мало свойствен щенкам, и Джинго Второй пронзительно взвизгнул. Но Шкипер ничтоже сумняшеся с блаженной сосредоточенностью продолжал свое занятие.

Я сунул шприц и флакон назад в карман.

– Дайте ему поесть, – сказал я негромко.

Миссис Сэндерс кинулась в кладовую и вернулась с кусочками мяса на блюдце. Шкипер еще несколько секунд продолжал теребить ухо, потом не спеша обнюхал щенка и только тогда повернулся к блюдцу. У него почти не осталось сил глотать, но он взял мясо, и челюсти его медленно задвигались.

– Господи! – не выдержал Джек Сэндер. – Он начал есть!

Миссис Сэндерс схватила меня за локоть:

– Что это значит, мистер Хэрриот? Мы же купили щенка только потому, что не мыслим дома без собаки.

– Скорее всего это значит, что их у вас опять будет две! – Я направился к двери, улыбаясь через плечо супругам, которые, словно завороженные, следили за тем, как корги справился с первым кусочком и взял второй.

Примерно восемь месяцев спустя Джек Сэндерс вошел в смотровую и поставил на стол Джинго Второго. Щенок неузнаваемо вырос и уже щеголял широкой грудью и мощными ногами своей породы. Добродушная морда и дружески виляющий хвост живо напомнили мне первого Джинго.

– У него между пальцами что-то вроде экземы, – сказал Джек Сэндерс и поднял на стол Шкипера.

Я сразу забыл о моем пациенте: корги, упитанный, ясноглазый, принялся со всей былой бодростью и энергией грызть задние ноги буль-терьера.

– Нет, вы только посмотрите! – пробормотал я. – Словно время обратилось вспять.

Джек Сэндерс засмеялся:

– Вы правы. Они неразлучные друзья. Прямо как прежде…

– Пойди-ка сюда, Шкипер. – Я схватил корги и внимательно его осмотрел, хотя он и выкручивался из моих рук, торопясь вернуться к приятелю. – А знаете, я совершенно убежден, что ему еще жить да жить.

– Правда? – В глазах Джекса Сэндерса заплясали лукавые огоньки. – А помнится, вы уже довольно давно сказали, что он утратил вкус к жизни и это необратимо…

Я перебил его:

– Не спорю, не спорю. Но иногда так приятно ошибиться!

50

У Бертуислов был лишь один семейный недостаток – они все говорили разом. Мистер Бертуисл толковал только о своей скотине, его половина обсуждала домашние дела, а их сын Лен, восемнадцатилетний гигант, не признавал иных тем для разговора, кроме футбола.

Я осматривал Нелли, большую белую корову, которая всегда стояла в сером каменном коровнике как раз напротив двери. Она уже неделю хромала, и мне очень не понравился ее вид.