О всех созданиях – мудрых и удивительных

Говорить, что это похоже на локальный перитонит, не имело смысла – ведь я не знал, чем он вызван.

И я решил в последний раз прибегнуть к промыванию. Оно по-прежнему оставалось сильнейшим оружием в моем арсенале, но на этот раз я прибавил к смеси два фунта мелассы. В те дни почти у каждого фермера где-нибудь в углу коровника стояла бочка мелассы, и мне нужно было лишь подойти к ней и открыть кран.

Я часто жалею, что эти бочки теперь исчезли: ведь меласса – хорошее лекарство для скота. Впрочем, на сей раз я не возлагал на нее особых надежд. Уже развивавшееся у меня диагностическое чутье подсказывало мне, что у этой коровы внутри что-то очень и очень не так.

На следующий день я приехал в Хайберн только около трех часов. Машину я оставил на улице и уже собрался свернуть в проулок, но вдруг остановился и уставился на корову, пасущуюся на лугу по ту сторону шоссе. Это пастбище соседствовало с некошеным лугом, по которому я прошел накануне, а корова была… Розой! Ошибиться я не мог: о том, что это она, говорила не только красивая темно-рыжая масть, но и большая белая отметина на левом боку.

Я бросился туда, и через несколько секунд на душе у меня стало легко и спокойно. Корова не только удивительно, прямо как по волшебству выздоровела, она выглядела на редкость хорошо. Я подошел к ней и почесал основание хвоста. Она была очень кротким существом и только оглянулась на меня, не переставая щипать траву. Ее еще недавно запавшие глаза снова стали выпуклыми и ясными.

Ей, видимо, понравился особенно зеленый участок дальше по лугу, и она неторопливо направилась туда. Я шел за ней и не мог налюбоваться, как она нетерпеливо дергает головой, отгоняя мух. Покряхтывание исчезло, вымя покачивалось между задними ногами тяжелое и тугое. Просто невозможно было поверить, что передо мной та же корова, которую я оставил вчера в таком жалком состоянии.

Освобождение от грызущей тревоги было упоительным, и тут я увидел, что мистер Бейлс перебрался через ограду соседнего луга. Очевидно, он еще чинил там дверь сарая.

Он направился ко мне, а я подумал, что надо бы удержаться от проявлений торжества. Он, безусловно, чувствует себя неловко: ведь вчера он применил домашнее средство, ясно показав, что не доверяет мне, да и весь его тон свидетельствовал о том же. Впрочем, винить его за это не приходилось – бедняга совсем извелся от беспокойства. Да, конечно, не следует слишком открыто радоваться своей победе.

– Добрый день, мистер Бейлс, – сказал я, скрывая ликование. – Роза сегодня выглядит отлично, не правда ли?

Фермер снял кепку и утер лоб.

– Верно. Прямо-таки не та корова.

– По-моему, больше она в лечении не нуждается, – сказал я и не удержался от самого легкого укола (хоть на это-то я имел право?). – Все-таки неплохо, что я сделал ей вчера еще одно промывание.

– Что вы воду-то в нее накачивали? – Мистер Бейлс поднял брови. – Это тут ни при чем.

– Но как же? Ведь оно ее вылечило!

– Да нет, молодой человек. Ее Джим Оукли вылечил.

– Джим?.. Но какое отношение…

– Он взглянул на нее вечером. Джим по вечерам часто приезжает. Ну, как он Розу увидел, так сразу и сказал, что с ней делать. Она ведь прямо издыхала. От вашего накачивания ей ничуть не полегчало. А он велел мне хорошенько погонять ее по лугу.

– Что?!

– Ну да. Он такое у них раньше не раз видел, и всегда от хорошей пробежки они мигом выздоравливали. Ну, мы привели Розу сюда и давай ее гонять, как он велел. И черт побери, помогло! Ей прямо на глазах лучше стало.

Я выпрямился.

– А кто такой, – спросил я холодно, – этот Джим Оукли?

– Он-то? А почтальон.

– Почтальон?!

– Ага. Только прежде он держал парочку коров. И на скотину у него глаз хороший, у Джима то есть.

– Вполне возможно, но уверяю вас, мистер Бейлс…

Фермер поднял ладонь.

– Говорите не говорите, молодой человек, а Джим ее вылечил, и против этого не пойдешь. Жалко, вы не видели, как он ее гонял. Сам не моложе меня, а бегает почище иных молодых. И уж тут он себя показал, – добавил фермер, усмехаясь.

С меня было довольно. Во время этого панегирика Джиму Оукли я машинально продолжал почесывать хвост Розы и в результате запачкал руку. Собрав остатки достоинства, я кивнул мистеру Бейлсу.

– Ну, мне пора. Можно, я зайду в дом помыть руки?

– Идите, идите, – ответил он. – Хозяйка даст вам горячей воды.

Я шагал по лугу и все больше расстраивался из-за жестокой несправедливости случившегося. Словно во сне, я вышел за ворота и пересек шоссе. Прежде чем свернуть в проулок между оградами, я заглянул в сад. Никого и ничего. Я побрел вдоль грубой каменной кладки, страдая все больше. Вне всяких сомнений, в этой истории с Розой я показал себя круглым болваном. И деваться от этого удручающего чувства было некуда.

Казалось, прошло очень много времени, прежде чем я наконец добрался до конца ограды и повернул вправо, к двери на кухню… Вдруг слева загромыхала цепь, и на меня бросился рыкающий зверь, оглушительно рявкнул прямо мне в лицо и исчез.