О заблуждениях и истине

А и самые сии ровики составлены из таких же неравнин, и сие идет до бесконечности; и сколь бы далеко ни простиралась острота глаз наших, или исправность инструментов вспомогательных, не найдем ни на поверхностях тел, ни в их ровиках ничего иного, кроме великого множества сложившихся вместе шариков, которые касаются друг другу в одной точке поверхности своей. Рассуди же, можно ли тут допустить прямую линию?

Да не возражают мне сим расстоянием между двух данных точек, между которыми можно продолжить линию прямую, соостветственную обеим.

О прямой линии

Во-первых, сии две расставленные друг от друга точки не можно почитать составляющими купно единое тело. И так полагаемая между ими прямая линия есть совершенно мысленная и не может быть принята за телесную и чувственную.

Во-вторых, самое сие расстояние, разделяющее их, наполнено меркуриальными воздушными частицами, которые, будучи шаровидны, так как и частицы прочих тел, поверхностями только могут касаться друг друга; следственно и сие расстояние есть тело, и по сей причине подвержено тем же неравнинам, как прочие тела; что весьма согласно с тем, что выше сего сказано было о Началах Вещества, которые при всем своем союзе не могут никогда смеситься.

И так, поелику нет в телах непрерывности, а все в них составное и прервное, то не возможно никоим образом полагать в них прямых линий.

Сверх приведенных доводов есть еще и другие, которые подтверждают очевидность сего Начала. Я уже решился допустить, что число четыре есть число прямой линии; потом видел я с Примечателями, что число четыре также управляет всякого роду движением: и так есть великое сходство между Началом движения и прямою линиею, потому что видит в них то же число, потому что, как выше показано, в движении сем находится источник и действие телесных и чувственных вещей, И притом потому, что видели мы, Что линия прямая есть эмблема бесконечности и непрерывности произведений той точки, из которой она исходит.

К сему же я довольно доказал, что движение, хотя и производит телесные и чувственные тела, или протяжение, не может однако никак принадлежать собственно сему самом упротяжению, или от него зависеть; когда же прямой линии число есть то же, какое и сего движения, то должно ему иметь одинакий с ним Закон и одинакое свойство; то есть, что хотя оно есть правитель телесных имеющих протяжение вещей, никогда однако не может оно смеситься, ниже совокупиться с ними и сделаться чувственным; понеже Начало не может смеситься со своим произведением.

Сии все причины совокупно не позволяют допустить в телесной Натуре прямую линию.

О квадратуре круга

Повторим здесь все главные наши положения: число четыре есть число движения, есть число прямой линии; словом, оно есть число всего того, что не есть телесное и чувственное. Число десять есть число протяжения и круговой линии, которая вообще составляет протяжение; сиречь, оно есть число тел и всех частей тел: ибо круговую линию неотменно должно почитать, за необходимое произведение движения, бывающего во времени.

Сии суть два единственные Закона, которые можем признать; ими можем объять все, что существует; ибо можем объять все, что существует; ибо нет ничего, что бы не было ли в протяжении, или вне протяжения, что бы не было страдающее, или действующее, произведение, или Начало, преходящее, или неподвижное, телесное, или бестелесное, гиблющее, или нетленное.

Теперь, принявши сии два Закона за руководителей, обратим паки внимание на рассуждения Геометров о двух родах возможных линий, прямой и кривой, и рассудим, Правда ли, что круг, по их мнению, составлен из прямых линий: ибо в противность сему находим, что нет такой прямой линии, взятой из телесного, которая бы не была составлена из кривых линий.

При всем том однако, не умев распознать разных чисел сих различных линий, человек с самого изгнания своего старается согласовать их, или, что все равно, ищет так называемой квадратуры круга; ибо прежде падения своего, знав естество Существ, не мучил бы он себя в тщетных усилиях и не отважился бы искать такого открытия, которого невозможность увидел бы явственно; не был бы он столь слеп и безрассуден, чтобы захотеть сочетать столь разные между собою Начала, каковы суть прямой и кривой линии; словом, ему бы и на мысль не пришло, что будто можно переменить естество Существ, и сделать, чтоб десять равноценно было четырем, или четыре десяти, к чему устремлены все труды и упражнения Геометров.

Пусть кто в самом деле попытает согласить сии два числа; как сие сделать? Как приноровить десять к четырем, как разделить десять на четыре, или, что все равно, разделить девять на четыре части без дробей, которым, как выше видели, нельзя быть в естественных Началах вещей, хотя и могут они быть в произведениях их, которые суть сложные: ибо когда найдено частное число два, не остается ли еще единица, которую должно будет равным образом разделить на сие же самое число четыре?