О западной литературе

В сообщники Нат вербует не сломленных неволей, а, напротив, ожесточенных ею. Это изверги и убийцы. И самый безжалостный из них в какой-то момент оттирает «мессию» (запрещающего, например, насиловать белых женщин) от руководства. И вообще все идет вкривь и вкось: негритянский бунт оказывается не только беспощадным, но и бессмысленным. Точнее, контрпродуктивным – именно восстание Тернера сняло с повестки дня вопрос об отмене рабства лет на тридцать.

Сейчас весь мир смотрит фильм Ларса фон Триера, в котором действие разворачивается в американском городке тридцатых годов прошлого века, где, в отличие от остальной Америки, позабыли отменить рабство. А потом появилась дева-воительница с подручными мафиози и поменяла белых и черных ролями. За сто лет до изображаемых событий Нат Тернер попытался было сделать в Иерусалиме, штат Виргиния, то же самое.

Ларе фон Триер снял фильм-притчу. И Уильям Стайрон написал роман-притчу. Не о том, как негров вешают (или вешают сами негры), а о том, что цивилизации во всей ее красоте, роскоши и уродстве противостоит варварство, которое рано или поздно ее уничтожит. И оно, варварство, становится вдвойне страшным, если цивилизация предпринимает попытку его как-то очеловечить и окультурить. Потому что дело уничтожения возглавит вкусивший от плодов цивилизации варвар – какой-нибудь дослужившийся в Советской армии до генерала Дудаев, а на смену ему непременно придет Басаев. И мусульмане из европейских университетов изготовят химическое, биологическое и ядерное оружие, а их американские собратья научатся управлять «боингами».

Я невольно впадаю в тон некой Елены Чудиновой, только что выпустившей роман-предупреждение «Мечеть Парижской Богоматери» – о христианском восстании в покоренной магометанами Европе. И, конечно, мудрый доктор прописывает другие лекарства. И пресловутый американский «плавильный котел» до сих пор считается панацеей. Хотя в тех же США уже больше половины населения говорит не по-английски, а по-испански. И в «плавильном котле» Великой Римской империи бесследно растворились потомки Ромула и Рема. А израильтяне покрывают бомбовым ковром только что добровольно уступленные палестинцам территории.

А при чем тут Стайрон? При том, что он написал как раз об этом. О генетическом изъяне, о программе самоуничтожения, о принципиальной невозможности и хороших, и дурных, и даже компромиссных решений.

Будь роман издан у нас в советское время, его сочли бы гимном в честь национально-освободительной борьбы; сегодня кое-кто назовет его апологией терроризма; на самом же деле перед нами обвинительный приговор всему человечеству. В лице Ната Тернера, и его палачей, и его жертв. Нат Тернер не изверг и не святой, он, на библейский лад, ближний.

Он один из нас. Он точно такой же, как мы. Он даже лучше нас. И это, наверное, самое страшное в романе, трагическом от первой страницы до последней.

[Норман Мейлер] [21]

Роман, который вам предстоит сейчас прочесть, – книга особенная. Не рискуя сильно ошибиться, предположу, что ничего подобного вы не читали. И многих из вас определенные линии и страницы «Американской мечты», да и вся книга в целом, повергнут в состояние шока.