О завтрашнем дне не беспокойтесь

Весь Мир — Подвал Архивных крыс,
Где все так тускло и прогнило.
Схватила Времени рука,
И кучу мусора свалила.
Какой же нам достался хлам?
— Добро и зло увидеть вместе!
То здесь валяются, то там —
Куски стыда, обрывки чести.
И где-то там, в сыром углу,
Совсем-совсем на дальнем плане,
Кусочек Правды на полу лежит,
Завернутый в Обмане

— Что это значит?! — искренне, изумился он.

— Да, ничего, — вздохнула Петрова и, прижимаясь к нему, торопливо, объяснила, чтобы было понятно уже без намеков. — Приезжай ко мне в гости… в Смоленск на выходные — эти, а еще лучше — на следующие. Я в частном секторе живу. Это буквально в пяти минутах ходьбы от вокзала. По городу погуляем, в кафешку сходим, баньку истопим. А насчет моих родителей не беспокойся. До понедельника их не будет — они к деду в Починок уедут… Адрес: улица Луговая, дом номер… В этот момент дверь макулатурного склада, возле которого они остановились, прямо на их глазах, с противным скрипом медленно распахнулась настежь, а потом с лязгом захлопнулась. Может, днем это было бы не так впечатляюще, но ночью, при призрачном всполохе огней большого города, зрелище было не для слабонервных. Даже у Павлова мороз по коже пошел. Не говоря о Петровой, у которой сердце ближе к пяткам провалилось. И они сиганули так, будто за ними погналась стая бешеных собак. Внезапно в спортзале, да и во всей округе отключилось электрическое освещение.

* * *

— Ты чего хулиганишь? Дверью хлопаешь, блэк аут устраиваешь, людей пугаешь — внезапно, прервал творческий процесс Genius Loci.

— Так, ведь Петрова совсем распоясалась, а у нее сегодня, между прочим, фертильное окно. Залетит ведь по неопытности, бедняга — начал оправдываться писатель.

— А тебе какое дело? Пусть уж лучше Павлов, чем какой-нибудь подлец — со смехом отозвался Genius Loci.

— Я против распутства и двоеженства, поскольку…, — продолжил оправдательную речь писатель, но вовремя спохватился и перешел в наступление. — А ты, собственно говоря, что тут делаешь? Улица имени масона Красина — не твоя епархия! Здесь другие высшие силы командуют. Не чета тебе… Vous Йtes mal assortis, tu n'es pas son Иgal.

— Да я, собственно, пришел для того, чтобы навеять на главного героя вещий сон в майскую ночь. Не успел, понимаешь ли, сделать это на Патриках, так как сам, вдруг, заснул — теперь уже стал оправдываться Genius Loci.

— Считай, что уговорил — милостиво согласился писатель.

VI

Чтобы успокоить не на шутку перепуганных девчат, он сам предложил им продолжить беседу о профессии журналиста. На том же месте и в том же составе. В спортзале было темно и жутковато. Юнкоры расположились полукругом на доступном для зрительного восприятия рассказчика расстоянии вытянутой руки. Петрова та вообще на его плечо стала заваливаться так, что ему пришлось заставить отодвинуть от себя ее горячее тело шутливым замечанием:

— Петрова, ты меня своими телесами скоро совсем задавишь! После его рассказа начались вопросы, и завязалась свободная дискуссия.

— Дмитрий Васильевич, а вы только в прозе работаете, или в других жанрах тоже?

— Пишу стихи, даже тосты иногда приходится сочинять.

— Ой, тосты! Я знаю: «Однажды, когда все птицы полетели на юг, одна маленькая амбициозная птичка захотела полететь на Солнце…»

— Что, птичка, однажды я сочинил тост про кота.

— Про кота? Как интересно! Прочитайте!

— Только этот кот не совсем обычный. Даже более необыкновенный, чем чеширский кот из «Алисы в стране чудес». Вы Льюиса Кэрролла читали?

— Читали!

— Так, вот, имейте в виду, что автор этого произведения — выдающийся математик, который имел о пространстве, в котором мы себя воспринимаем, как трехмерные объекты, весьма оригинальное представление.

— Расскажите! Расскажите! Нам это очень интересно!

— Расскажу, но потом, а вначале, послушайтека историю о коте, который ловил мышей в доме профессора Эрвина Шредингера — известного ученого, удостоенного в 1933 г. Нобелевской премией по физике. И Павлову пришлось немного напрячься, чтобы в доступной форме объяснить суть знаменитого мысленного эксперимента, поставленного профессором Шредингером, для демонстрации вероятностного характера событий (состояний), происходящих в наблюдаемом нами мире. Тост, написанный им по просьбе старшего брата Сергея, работавшего в подмосковной Дубне в Международном институте ядерных исследований, для какого-то «капустника» представлял собой пародию на этот эксперимент, который Павлов немного усовершенствовал. Закончив вступление, он с выражением прочитал: