О завтрашнем дне не беспокойтесь

Впрочем, торжества отнюдь не завершились, и вот почему. Ученые и прочие объективисты многократно объяснили: новый век и новое тысячелетие начнутся не в 2000, а в 2001 году. Новая эра началась не с первого года, а с первого дня, и прошло 365 дней, прежде чем наступил 1-й год новой эры. С тех пор мы говорим «девяносто девятый» год вместо того, чтобы сказать «девяносто девять» лет, а потом стали говорить «двухтысячный», как будто бы он только идет, в то время как он уже пришел и прошел. Или правильнее уже говорить о том, что идет год две тысячи первый? — поскольку даже математически ясно, что от каждого очередного нуля за цифрой начинается исчисление нового десятичного подразделения, совершенно так же, как это происходит с самого первого нуля исчисления. Увы! Вопрос запутали до такой степени, что спорящие стороны на уровне ООН пришли к консенсусу: решили встречать новое столетие и тысячелетие дважды — ну совсем так, как россияне встречают у себя в стране Новый год столько раз, сколько сами захотят: по юлианскому, григорианскому и даже по восточному календарю. 31 декабря 1999 года известный английский писатель-фантаст Артур Кларк выступил с очередным заявлением, напоминающим, что до нового тысячелетия остался целый год. Конечно, перед праздником никто не слушал мудрецов. Ведь надо было освоить грандиозные средства, отработать информационные поводы, да и просто погулять, как следует. Но развлечений и доходов никогда не бывает мало. Вскоре шоу-бизнес, средства массовой информации и политики вспомнят о доводах ученых, после чего начнут вовсю готовиться к настоящему Миллениуму — повтору торжественных мероприятий при наступлении 2001 года. Чтобы исправить возникшее недоразумение, земляне встретили 2001 год с тем же размахом. И с тех пор никак не могут остановиться: встреча каждого Нового года, по крайней мере, в России, становится временем коллективного безумия. Потребление новогодней пиротехники выросло в три раза! Встреча Милленниума не была религиозным праздником, и вообще мало кем так воспринималась. Народ в массе своей был заворожен нулями в числовом обозначении наступившего года, а не вспоминал о пришествии в мир два тысячелетия назад Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа.

— Встреча Миллениума случилась, как случка… Ощущаю единение души с хромою сучкой, мелко дрожащей и жмущейся к промозглой стенке.

Все корежится в этом провинциальном мире. Крупицы тысячелетия сочтены, — с желчью и тоской писал Иосиф Ашкинази.

— Какое отношение имеет гипотетическая дата рождения Христа, выдуманная от дуба Дионисием Экзегиусом в VI веке, к двухтысячному году и к грядущему Апокалипсису? — язвили скептики-оптимисты, позабыв о том, как в детстве писались по ночам от страха, наслушавшись рассказов взрослых об атомной бомбе, Хиросиме и Нагасаки, термоядерной войне и «ядерной зиме». Образ третьего тысячелетия и грядущего мирового порядка остаются, тем не менее, загадкой и не имеют однозначного ответа. Очевидно, что рынок и глобальная интеграция стали духом эпохи, её идеей и дьяволом. Общественное сознание вполне уяснило для себя реальность этого последнего мазка истории, уже в середине 60-х годов XX столетия.