О жандармах, императорах и изобразительном искусстве. Архивные заметки

Отсутствие нравственно-политического обозрения за 1856 год можно объяснить недостатком информации о необходимости подобных сведений новому императору. Но уже на следующий год шеф жандармов представил, «согласно Высочайшей Воле», очень обстоятельное изложение сведений по всем позициям.

С выходом на политическую арену массы разночинцев, «наименее заинтересованных в охранении существующего государственного порядка», круг объектов наблюдения «высшего надзора» расширился настолько, что уследить за «расположением умов» становилось все сложнее. С 1858 года в отчетах III отделения появляется специальная рубрика «О революционной пропаганде». У политической полиции не вызывало сомнений, что личности, «распространяющие печатным и изустным словом мысли свои о свободе гораздо далее намерений самого Правительства… действуют… по вдохновению либерально-мятежной эпохи в прочих европейских государствах»[26].

В 60-е годы заметно охлаждение интереса Александра II к чтению подробных рассуждений о «расположении умов» в империи. Если до 1863 года обзоры еще достаточно объемны, т. к. главное место в них отводится последствиям крестьянской реформы, то в 1864-1869-м они либо отсутствуют совсем, либо представляют собой краткое вступление к общему отчету (так, как наблюдалось в начале 1850-х годов). Возможно, повторяющиеся из года в год тревожные сведения о нарастающем недовольстве населения, о появлении радикального крыла общественного движения и проч, расстраивали императора, приводили его в уныние? Характерно, что после 1869 года III Отделение и вовсе перестало подносить Александру II всеподданнейшие отчеты, ограничиваясь лишь докладами по наиболее значимым вопросам.

Подводя итог краткой характеристике отчетов III отделения, необходимо отметить, что этот источник существенно дополняет имеющуюся в распоряжении исследователей информацию о социально-политической и экономической ситуации в России 20-60-х годов XIX столетия и обладает значительной степенью достоверности, т. к. «высшая полиция» стремилась представить императору максимально объективную картину состояния дел в стране. Совокупность данных материалов дает возможность проследить основные направления деятельности политической полиции Российской империи в указанный период, проанализировать методику ее работы, выявить специфику начальных этапов становления системы политического розыска. На основе нравственно-политических обозрений можно судить о попытках органов безопасности осуществлять функцию социального прогнозирования. Так, например, в 1830-е годы в стране в отчетах отмечено, что в стране заметен патриотический настрой: «Каков бы ни был Государь, народ Его любит, предан Ему всей душой и телом и всегда готов за Него положить живот свой… Ежели в предшествующие годы упрекали Государя за его строгость, то ныне понятие это заменилось сознанием, что в настоящие времена строгость и твердость в Государе необходимы и что с иными свойствами едва ли при нынешних обстоятельствах возмог Государь удержать Россию на той степени величия, на которой она стоит». Иная ситуация прослеживается в 1840-е годы, когда вроде бы и все спокойно, «но кроется повсюду какое-то общее неудовольствие», равнодушие, «все как будто поражены какою-то апатиею!» и высший орган надзора очень переживает по этому поводу: «Конечно, еще нет ничего дурного, но к несчастью подобное выражение есть оттенок расположения умов и чувств менее хороших и доказывает, что все сословия вообще находятся в каком-то неловком положении, которому никто, даже сам себе, отчета дать не может». Общество затаилось, ждало перемен, копило в себе многочисленные противоречия. В отчете за 1858 г. III Отделение честно сообщило молодому императору: «Трудности, с которыми Вашему Величеству предопределено вести борьбу – неисчислимы…». Анализ степени адекватности выводов, представленных в отчетах, позволяет также существенно уточнить наши представления о роли и месте III отделения в структуре государственного управления Российской империи, о влиянии политической полиции на механизм принятия «властных решений».