О жителях Луны и других достопримечательных открытиях(Фантастическая литература: Исследования и материалы. Том IV)

Тела нашей солнечной системы не поражают наблюдателя никакой особенностью. Одно кольцо Сатурна существенно различествует с тем, что мы всегда имеем перед глазами. Во всех других планетах мы открываем только тела, похожие на нашу Землю видом, подобные ей, верно, и внутренним строением, обращающиеся таким же образом, освещенные тем же главным светилом и такими же спутниками, одинаково притягивающие и подверженные притяжениям, и даже не слишком различные своей поверхностью и явлениями своих атмосфер. Все ведет нас к заключению, что это тела однородные; что в них господствует сходство родовое, а несходства принадлежат видам; что те же обстоятельства образования, которые спрягли их в одну механическую систему с Солнцем как главным гнездом силы, напечатлели на всех их и один физический порядок вещей.

Но когда мы устремим взор в звездный мир, тут уже вся аналогия исчезает. Можно, правда, представить себе звезду похожей на наше Солнце, а двойную звезду — образующей двойственную солнечную систему, хотя мы у себя не имеем ничего точно в этом роде; но звезда, правильно окруженная густым облачным веществом, но неправильное облако, которого одна точка блистательнее всей остальной массы, но облако, в котором не существует даже и этого образа звезды, так различны с нашей системой, так противны устройству солнечного мира с его чистым пространством, с его рдеющими планетами, что ум столбенеет перед возможностью подобных миров. Раздробление некоторых из этих облаков, доказывающее, что бесчисленное множество звездочек находятся гораздо ближе к нам, чем обыкновенные светлые звезды небесного свода, есть уже изумительный феномен; но еще изумительнее плотность других, которые, судя по их величине, должны быть довольно близки к нашей системе и однако ж не обнаруживают перед лучшими телескопами никакого раздробления частей, кажутся однородными массами и упорно опровергают принятое мнение, будто все они состоят из звездных грозд, — из скопления мелких или весьма отдаленных звездочек. Между самыми примечательными в этом роде, можно указать на Андромеду и Ориона: когда вы видите в телескопе — первую, мерцающую как фонарь сквозь ровную мглу, — второго, похожего на кучу туч, накиданных так же причудливо, как наши облака в осеннее утро, вы принуждены убедиться, что это просто — массы облачного вещества, хотя напрасно будете силиться открыть причину и законы дивного их расположения.

Еще одна любопытная сторона представляется наблюдателю в этих небесных телах. Солнце, планеты и спутники нашей системы являют нам зрелище вечного постоянства форм и движений; вид облачных звезд внушает, напротив, идею беспрерывных изменений. В одной из них вы видите облачное вещество в самом страшном хаосе; в другой светистые места, в которые, по-видимому, уже сосредоточилась материя и втекли облака, привлеченные с обширных пространств и оставившие за собою мрачную пустоту; в иных видите вы обручи из облачного вещества, окружающие темную площадь; наибольшую часть представляют различные сосредоточения материи в виде облачной звезды и планетообразных облаков; известен даже один странный пример распределения облачного вещества наподобие медового сота, в котором линии ячеек обозначены правильно линиями маленьких звездочек. Мы, конечно, не были еще свидетелями никакого изменения в наружном виде этих тел, но само беспредельное разнообразие их форм и степеней их развития равносильно движению деятельной переработки и, по прекрасному сравнению Лапласа, мы глядим на них, как на деревья в лесу: в продолжение нашего взгляда нет никакой перемены; но мы примечаем вокруг себя произрастения различной зрелости и всех возрастов; мы видим, что каждый возраст относится к особой мере времени, и неуклонно приводимся к заключению, что в растительном, как и в звездном мире, этот ряд наружных различий есть ряд постепенных видоизменений, для определения которого нужен в первом случае объем целой жизни человека, а во втором, быть может, целое существование солнечной системы.