О жизни и чудесах Блаженной Матроны. Акафист

Перед глазами всегда стоит образ Матушки. Она не была строгой, не учила, была терпима ко грехам, сострадательна, тепла, участлива, всегда радостна, терпела свои муки, страдала от болезней не жалуясь. Сопутствовала мне в жизни от самого моего рождения. Теперь, когда жизнь на земле подходит к давно ожидаемому концу, когда все ближе и ближе великий и страшный день Суда Божия, все содрогается в муке. Мы видим великую битву добра и зла, и силы эти борются за каждую душу, за каждое проявление жизни. Злая сила губит сами истоки жизни нашей, и если бы не милость к нам Творца нашего, уже не было бы спасающихся на земле. Ад весь открыто выступил во всеоружии: экстрасенсы, колдуны, факиры, маги, волшебники, астрологи, «летающие тарелки» и всякая прочая нечисть обрушивается на творение Божие – человека, на всю тварь и на всю красоту земную. Бесы заселяют людей, как свои дома, всех признающих могущество зла и всех, прельщающихся на лживые обещания силы, здоровья, продления жизни. Эти люди становятся сообщниками, рабами сатанинского царства.

Прожитая жизнь предстает перед глазами – и во всем, что переплелось в ней, так ясно видится теперь направляющая десница Божия…

Минуло время мученичества, но мученичество может быть и бескровным. Не гонят человецы, но гонят бесы, не озлобляет мучитель, но озлобляет диавол, мучителей всех лютейший. … Наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесных (Еф. 6, 12).

Матушка Матрона всю жизнь боролась за каждую приходящую к ней душу и одерживала победу. Этот венец мученичества пронесла она через всю жизнь. Она никогда не сетовала, не жаловалась на трудности своего подвига. Не могу себе простить, что я ни разу не пожалела Матушку, хотя видела, как ей было трудно, как она болела за каждого из нас!

Лучшие дни моей жизни – это дни, когда Матушка жила у нас. Свет тех дней согревает до сих пор. В доме перед образами теплились лампады, любовь Матушки и ее тишина окутывали душу. В доме были святость, радость, покой. Шла война, а мы жили как на небе. Жизнь вне святости и веры православной – ад кромешный, усыпление греховное.

Рассказы о чудесах блаженной Матроны

Рассказ Ксении Ивановны Сифаровой, двоюродной сестры жены брата блаженной Матроны

Я, урожденная Сифарова Ксения Ивановна, родилась в Тульской области, в селе Себене Епифанского района. Мои родители – Сифаровы Иван Васильевич и Татьяна Павловна. Мой дедушка по материнской линии, Прохоров Павел Иванович, служил церковным старостой в церкви Успения Пресвятой Богородицы в селе Себене. Он лично присутствовал при крещении Матрены Никоновой. Родители ее были немолоды. У нее было два брата, Иван и Михаил, и сестра Мария.

Вот рассказ моего дедушки: «Дня за два до крестин в церковную сторожку зашел уставший прохожий: священник отец Василий из деревни Борятино, что в пяти километрах от Себена. Это было накануне какого-то праздника. Этот-то священник и крестил младенца Матрюшеньку. Когда во время крещения священник окунул ее в купель, то из купели до потолка вышел столб или пара, или легкого благоухающего дыма», – я точно не помню. Дедушка говорил, что священник был несказанно удивлен: «Я очень много крестил младенцев, но такое вижу в первый раз, и этот младенец будет свят».

Матрюшенька от рождения была слепенькая, а на груди у нее, на тельце, был выпуклый крестик как бы с распятием Иисуса Христа.

Все, что я знаю, это со слов моих родителей. Когда Матрюшенька подросла, она спала с родителями зимой в печке, чтобы не было холодно. Бывало, ее родители проснутся, а ее нет с ними, они зовут ее, а она отвечает: «Да вот я!» Оказывается, она ночью сидит в переднем углу и играет с иконами. Как она могла их достать, снять, положить на стол и сама спуститься? Она успокаивает родителей: «Спите, я скоро приду». Это были ее первые удивительные поступки. Когда она стала подрастать, однажды попросила мать: «Мама, дай мне куриное перо, только большое». Ей дали перья, она выбрала самое большое перо, ободрала его и говорит матери: «Мама, видишь это перышко?» Мать говорит: «Да что ж его смотреть, ведь ты ж его, Матрюшенька, ободрала», – а Матрюшенька отвечает: «Вот так обдерут нашего Царя-батюшку». Мать испугалась: «Так нельзя говорить!»