О значении художественных произведений для общества

Вообще надо сказать, что история русской литературы весьма мало обработана с одной стороны, именно еще не было обращено достаточного внимания на тайную связь литературы с обществом и отношений, возникавших между ними. Слабый луч, вносимый по временам записками старожилов в эту еще не исследованную область, открывает много любопытных фактов. О других мы можем только догадываться. Так, недавно стали подозревать у нас, что порывы к достижению высоты творчества возникали у всех замечательных деятелей наших на поприще словесности, начиная с Ломоносова до Дмитриева включительно, преимущественно на самом тяжелом и упорном труде. Зато и влияние их на общество, настроенное совершенно под их лад, было огромно. Внезапного и неудержимого течения производительной силы, какая встречается у других народов, мы почти и не знаем у себя: исключения весьма незначительны, а иногда и весьма печальны. Со всем тем нельзя не заметить, что рядом с великими деятелями были у нас и такие, которые изредка отдавали публике собственную мысль без особенного осмотра и многое было сказано умно и дельно этими второстепенными производителями, а многое даже и хорошо сказано. Однако же дело их не удержалось в памяти современников и становилось чуждым, незнакомым для ближайшего поколения. Причина одна и та же: неспособность общества удовлетворяться мимолетным явлением, вспышкой, случайностию, как бы умны, горячи, счастливы они ни были сами по себе. Кому не случалось находить в старой литературе нашей одушевленные строки и мысли, которые и ныне были бы кстати благодаря искренности и благородству своих намерений, и кто не задумывался над участию этих явлений, никем не замеченных и вскоре пропавших без вести в пыли библиотек и книжных лавок? Нам могут, возразить, что содержание этих литературных метеоров было, вероятно, несвоевременно, понятно лишь малому числу людей и, к сожалению, пропало вместе с ними, но есть еще более разительные примеры упорного равнодушия публики к легким произведениям: это сатирические журналы 70-х годов прошлого столетия, являвшиеся тогда в значительном количестве и недавно еще открытые вновь как редкость библиографии и самой литературы[13]. Сатирические журналы эти занимались предметами до того общеизвестными, что никакого сомнения в животрепещущем интересе их, как говорят обыкновенно, допустить нельзя, а притом в указаниях, поучениях, выходках, анекдотах некоторых из них заключалось именно все то, что производит впечатление на современников: много умных слов, счастливых соображений, существенного дела под покровом шутки и веселости. И, однако ж, мы имеем весьма побудительные причины сомневаться во влиянии их на эпоху и умы тогдашних читателей, а что сделалось с ними почти тотчас после выхода, известно: только люди специально ученые, для пополнения исторических своих исследований, нечаянно напали на их след и открыли существование их! Мы нисколько не отрицаем, просим заметить, словами нашими великой пользы, принесенной общим развитием науки, образования, нравственности, чему, без сомнения, способствовали и второстепенные деятели; мы только указываем на относительную важность ролей в этом воспитании общества. Но если уже доказано, что оно мало способно увлекаться бойкостию ума, цепкостию заметок и всею игрой импровизации в изложении предмета, то сама собой является мысль о неизмеримой важности художнических приемов в искусстве, которые одни имеют силу выводить общество из равнодушия. И действительно, начиная с сатир Кантемира и до «Бедной Лизы» Карамзина, всякое произведение, имевшее какую-либо долю влияния на общество, носило на себе отражение существовавшей тогда теории искусства и было художественным, в смысле своего времени. Ведь «Бедная Лиза», с которой обыкновенно начинают новый, легкий род словесности, была только оборотною стороной оды Ломоносова или Державина и выросла на одном и том же корне. Успех эпиграмм и легких произведений Пушкина тоже не противоречит словам нашим: ими любовались втихомолку, как шалостию, что и прежде бывало с подобного рода произведениями, но они нисколько не изменяли образа мыслей читателя и его отношений к окружающим предметам, как не изменялись они после произведения и у самого автора.