О значении рас в истории

[* Тас. Germ. С. 20: Sororum filits idem apud avunculum, qui apud patrem, honor; quidam sanctiorem arctioremque hunc nexum sanguinis arbitrantur. Нечто подобное у кельтов (смотри сагу о Беловезе и Сиговезе у Ливия 5,84). Подобные же отношения у некоторых племен внутренней Африки (Livingstone`s: «Missions-Reisen und Forschungen in Sud-Africa», Kap. 22 и 30. Barths: «Reisen und Entdeckungen in Nord- und Central Africa». Band I, S. 153 der kleineren Ausgabe). Нечто подобное в древнем Лациуме (Festus. v. Avunculus: «Sive avunculus appellatur, quod avi locum obtineat et proximitate tueatur sororis filium»), H. Kunssberg: «Wanderungen in das Germanische Alterhum». S. 31. Ber. 1861.]

Невольно является мысль, что развитие и определение юридических понятий у различных народов следует общим законам; что, развиваясь самостоятельно и независимо один от другого, народы, стоящие на одинаковой ступени исторического развития и поставленные под довольно сходные внешние условия, вырабатывают сходные формы быта, приходят к одинаковым понятиям, определяют одинаковым образом свои общественные и гражданские отношения.

При таком убеждении изучение юридического быта одного племени может много помочь изучению того же быта у народа совершенно иного происхождения и не находившегося притом ни в какой непосредственной связи с первым. Может случиться, что в то время, когда один народ еще сохранил в настоящем своем состоянии известные формы юридических и общественных отношений, для другого эти формы пережиты уже в отдаленном прошедшем, давно уже уступили место другим, более высшим ступеням гражданского развития, забылись до того, что о них сохранились только самые темные намеки, по которым одним невозможно составить о них сколько-нибудь ясное понятие. Так, изучение древнейших судеб еврейского народа много содействовало к пониманию так называемого патриархального быта, через который должны были перейти и на котором более или менее долгое время должны были останавливаться все другие исторические народы, затерявшие большею частью самую память об этом древнейшем своем состоянии, или сохранившие о нем только самое смутное воспоминание. Довольно долгое время только книги ветхозаветной истории могли дать историку некоторое понятие об этом древнейшем периоде человеческого развития. В настоящее время они далеко не служат единственным источником. Изучение быта современных нам племен, стоящих на самых разнообразных ступенях образованности, начиная от самого грубого, дикого состояния до самой высшей цивилизации, какой до сих пор достигало человечество, дало возможность ближайшего знакомства с первоначальными и посредствующими формами быта, дало возможность судить о них не по одним, всегда не совсем удовлетворительным и не всегда достаточно полным, письменным известиям, а на основании непосредственного наблюдения. Совершенно неожиданно увеличивалось количество исторического материала, добывавшегося, правда, не историками, но тем не менее для них необычайно ценного. Открывалась возможность яснейшего понимания тех явлений, смысл которых оставался до тех пор неясен, несмотря на настойчивые усилия исторических исследователей, на их тщательную разработку собственно исторического материала или того, что мы привыкли прежде называть этим именем. Известно, что знакомство с современным ему бытом дитмарсенских крестьян навело Нибура на объяснение аграрных законов древнего мира, и выяснило ему смысл продолжительной и упорной борьбы за владение общественным полем, которая волновала римскую республику. Исследования над древнейшим бытом славян восточных и над остатками его, даже в настоящее время, могут во многом помочь русскому историку в объяснении некоторых явлений той же римской истории; но еще более плодотворно может оказаться приложение их к уяснению первоначальной истории народов германского происхождения.