О!

Потом тихонько вернулся на место и приклеился к трупу старшего Шварца, как марка к конверту.

Франсуа затаил дыхание. Младший, прижимаясь к машине, высунул из-за угла руку с «маузером». Мгновение спустя дуло уткнулось в податливое тело.

Они выстрелили одновременно. Олэн почувствовал, как труп старшего Шварца несколько раз дернулся, и сам ощутил легкий укол в паху. Боль кольнула его и сразу отпустила.

Олэн обошел перфоратор с другой стороны и добил корчившегося на полу Шварца. Тело выгнулось и упало с глухим стуком. «О!» – вскрикнул младший и затих, но в этом стоне уже не было ничего унизительного для Франсуа Олэна.

На шум последних выстрелов примчался Спартак, ждавший Франсуа у ворот заводика.

Олэн уже включил свет, безжалостно выхватив из темноты и без того жуткое зрелище.

Он стоял посреди мастерской с двумя пистолетами в руках и локтем вытирал ледяной пот со лба.

– Сможешь фотографировать при таком освещении? – спросил Франсуа.

Спартак остановился рядом с ним. Он вдруг почувствовал себя очень маленьким.

– Ну что ж ты, иди, – сказал Олэн, подталкивая его за перфоратор.

Он пошел. Старший, прицепленный к винту, стоял, свесив голову, и, казалось, взирал на брата, а тот лежал на спине, скрестив руки. Мертвые глаза уставились в потолок. Ожесточение схватки не вызывало сомнений.

«Шварцы отправились следом за Полем. Ну и что?» – подумал Спартак. Он стряхнул оцепенение и машинально щелкнул фотоаппаратом, но всего один раз. Рука тут же опустилась.

– У тебя полно времени, – заметил Олэн. – Сходи подыши воздухом. Потом вернешься.

Он уже забрал деньги из-под старых ящиков и выходил из мастерской.

Пока Франсуа шел через двор, нога почти не болела. Он не волочил ее, но старался не слишком нагружать. Впрочем, гнулась нога нормально, и Олэн решил, что чертовски легко отделался. Хорошая штука – жизнь!

Он быстро собрал галстуки и навалом бросил в чемодан. В это время подошел Спартак.

– Спасибо!

Репортер протянул руку. Олэн с радостью ее пожал.

– Не за что. Мне самому чертовски давно хотелось их прикончить…

На улице он открыл машину и кинул чемодан на заднее сиденье.

– …только тогда моя лапа весила тонну… – Франсуа задумчиво посмотрел на правую руку.

– Куда ты поедешь?

– Здесь стало малость шумновато на мой вкус… Переберусь к девушке… к потрясающей девушке.

– И не берешь с собой ничего, кроме галстуков? – удивился Спартак.

Олэн показал сверток из старых тряпок, все еще болтавшийся в левой руке.

– Этого мне хватит, чтобы начать жизнь заново.

Репортер уже немного пришел в себя.

– Подожди секундочку! – попросил он.

Спартак бросился в дом, и Олэн улыбнулся. Он знал, что в парне проснулся журналист.

Франсуа сел за руль, и снова острая боль в бедре швырнула его назад. Лоб сразу вспотел.

Олэн включил мотор и осторожно потрогал больное место кончиками пальцев. Брюки у бедра были липкими. Но боль уже прошла. Он шевельнул ногой.

– Я все сфотографировал, – сказал Спартак. – А что делать с этим заводом дальше?

– Что хочешь. Я уезжаю за кордон. Писать можешь тоже, что взбредет в голову… как обычно. А мне будет что почитать.

Спартак стиснул его плечо. Он искренне радовался, что Франсуа Олэн тихонько смоется за границу.

– Я позвоню тебе перед отъездом, – пообещал Франсуа.

– Правда?

– Даю слово!

Олэн выжал сцепление. Спартак ехал следом. У набережной Сены они на прощание посигналили друг другу фарами. Репортер свернул направо – к редакции и больнице.

Олэн перебрался через мост и помчался к Булонскому лесу. Вокруг – ни души. Он спокойно делал сто километров в час.

Черный туман окутал сознание, и Франсуа стукнулся лбом о руль. Это продолжалось не больше секунды, но машина въехала на тротуар. Олэн выровнялся.

Боль от бедра поднималась все выше. Франсуа снова коснулся больного места. Он уже доехал до Лоншана. Нога немела и наливалась тяжестью.

Олэн прибавил скорость и нагнал ехавшую впереди машину. Та почему-то все время виляла, словно танцуя у него перед глазами.

«Взбесился он, что ли, этот кретин?» – подумал Олэн. Какое-то время машина двигалась ровно. Потом снова начались пляски.

На повороте ему показалось, будто красные огни этой тачки полыхают, как зарево, и он сейчас влепится в нее, как некогда в машину О'Кейси.

Олэн повернул колеса, и опять проклятый черный туман отрезал его от мира. Машина на полной скорости врезалась в дерево.

Олэна вышвырнуло на тротуар. Только ноги еще оставались внутри. Придя в себя, он на руках отполз от груды искореженного металла.

Франсуа лежал на спине. Боли не было. Только дышать удавалось с трудом. «Все ребра – всмятку», – мелькнуло в голове. Но это его не особенно испугало.

«Лишь бы первый, кто остановится, не трепал языком», – сказал себе Олэн. Но людей неболтливых на свете не так уж много… «Попрошу сообщить Бенедит и Спартаку, и они за мной приедут. Так будет надежнее. Иначе в больницу сразу налетит туча фараонов…» Обломки машины загораживали дорогу. А впрочем, он все равно не слышал ни единого мотора.