Оазис

– Ты, сукин сын! Никто не имеет права называть меня конченым! – Вскочив, он схватил Джеффри за воротник рубашки и принялся трясти. – Я сверну твою чертову шею!

Ноа в тревоге воскликнул:

– Рем! Хватит!

Но актер как будто его не слышал. Он продолжал трясти Джеффри, беспрестанно выкрикивая ругательства. Ноа подбежал к столику, Эл тоже вскочил, и вместе они оттащили Рема.

Тот повернул к ним искаженное, с оскаленными зубами лицо, и на какой-то момент у доктора возникли опасения, что ему придется обороняться. Затем в глазах Рема мелькнул проблеск сознания, и он сразу обмяк в их руках. Весь его гнев бесследно улетучился.

– Проклятие! Кажется, я хватил через край? – Он бросил обеспокоенный взгляд на Джеффри. – Надеюсь, я не причинил тебе вреда?

Джеффри отступил на шаг, его била дрожь.

– Нет, со мной все в порядке, но ты напугал меня до смерти.

– Мне жаль, Джеффри, очень жаль, что так вышло, – пробормотал Рем сокрушенно. – Не знаю, что на меня нашло.

– То же самое случилось и на приеме у Зои Тремэйн, – мягко произнес Ноа. – Вы не забыли, Рем?

– Ну да. – Актер провел рукой по лицу. – Я помню что-то в этом роде. Но в тот вечер я был в стельку пьян.

– Гнев и досада уже жили в вашей душе, и им нужен был лишь повод, чтобы вырваться наружу. Мы часто используем пьянство как предлог оправдать свои действия.

Рем с упрямым видом покачал головой:

– Вам этого не понять. Когда кто-то называет меня конченым человеком, я прямо вскипаю от ярости, потому что это правда и я сам вынужден это признать. Вот почему я так много пью. Моя звезда закатилась.

– Что мы слышим, друзья?

– Чушь!

Ноа снова занял свое кресло.

– Вы сами признались мне, Рем, что всегда много пили, даже когда находились на вершине славы.

Рем уселся лицом к нему, наклонившись вперед.

– Но в то время я мог с этим справиться.

– Настоящий алкоголик в действительности никогда не может с этим справиться. Просто вашу выносливость окончательно подорвали продолжительные запои.

– Я по-прежнему утверждаю, что мое пристрастие к спиртному вышло из-под контроля только тогда, когда моя карьера рухнула.

– Рем, у меня есть сильное подозрение, что вы из тех, кого я называю людьми, работающими на публику. У истоков вашей алкогольной зависимости лежит чувство собственной неполноценности, постоянное опасение, что вы окажетесь не в состоянии оправдать ожидания ваших зрителей. И когда ваша карьера, по вашим собственным словам, рухнула, это лишний раз доказало, что вы долгие годы страдали от чувства собственной неполноценности, и подсознательно это служило вам предлогом спиваться все больше и больше.

– Если употребить любимое здесь словечко, все это просто чушь собачья! Я не поверю вам ни на минуту. – Рем оглянулся вокруг. – А как насчет вас, Лейси? Вы по этой же причине стали наркоманкой?

– Так нечестно, парень! – вставила Бетель, чернокожая медсестра. – Не стоит переводить стрелки. При чем тут Лейси? Твои трудности – это только твои трудности.

Ноа хотел было вмешаться, чтобы отвлечь внимание от Лейси, но, бросив взгляд на актрису, увидел, что она не чувствует себя задетой или смущенной, и потому предпочел промолчать, с интересом выжидая, что из этого получится.

– Все в порядке, Бетель. Я нисколько не обижена. – Лейси заглянула в глаза актеру. – Я отвечу на твой вопрос, Рем. Это вполне возможно. Если бы кто-нибудь сказал мне об этом несколько недель назад, я бы возмутилась. Но после объяснений доктора Брекинриджа я часто размышляла над этим и пришла к выводу, что он скорее всего прав. Думаю, причину того, что я стала принимать наркотики, следует искать в моей матери. Какого бы успеха мне ни удавалось достичь, для нее он никогда не был достаточным. Если бы я, по ее мнению, прилагала больше усилий, то могла бы добиться большего. И вероятно, постепенно я сама стала думать так же.

Рем недоверчиво фыркнул в ответ:

– Что я слышу! Наш док, должно быть, загипнотизировал вас, Лейси, если сумел внушить вам весь этот вздор. Черт возьми, я готов держать пари, что девяносто процентов женщин отдали бы все, лишь бы оказаться на вашем месте!

Ноа вынужден был с ним согласиться:

– Наверное, вы правы, однако мы говорим здесь не о том, что мы есть в действительности или кем нас считают остальные, но о том, как мы воспринимаем самих себя.

– Ну, едва ли вы можете винить моих стариков за то, что я стал ощущать собственную неполноценность. Они оба умерли прежде, чем я снялся в своем первом фильме. Это случилось, когда я еще был простым погонщиком скота в штате Монтана.

– Как вы попали в кино, Рем?

– Недалеко от ранчо, где я работал, расположились павильоны одной кинокомпании. Они пригласили для съемок нескольких настоящих ковбоев, и я оказался в их числе. Когда съемки закончились, меня повезли в Голливуд, чтобы выполнить несколько трюков для других вестернов. Там я получил выгодное предложение. Режиссер подыскивал новых актеров для своего фильма. Я прошел кинопробу, он остался доволен результатом, и меня утвердили на роль.

Ноа подумал, как поразительно схож этот рассказ с историей Лейси, – карьера, основанная на удаче.