Оазис

Охотник хохотнул и первым полез по широкой и прочной лестнице наверх, и уже оттуда крикнул:

— Лихой, ты у нас самый молодой! Закрой ворота за Ронни.

Парень что-то проворчал насчет старых перечниц, не желающих пошевелить лишний раз пальцем, и дождавшись, когда хозяин покинет сарай, захлопнул створки ворот. Потом с видимой натугой задвинул тяжеленный запорный брус и легко взлетел по лестнице на чердак.

— А что вдруг Бастер заволновался? — шурша соломой, спросил Канадец. — У него есть враги? С трудом верится, что из-за какого испуганного морфа слезно просит покараулить ферму.

— Да какие враги? — откликнулся Кривой Пит. — У него в соседях Мэнс и Шон, нормальные мужики. Терок между ними никогда не было. Пива перепил, вот и лезет всякая хрень в голову. Ну, кто на крыше хочет поторчать? Кому спать не хочется?

— Я пойду, — мне захотелось подышать предгрозовым воздухом, насыщенным озоном и свежестью. — Пока дождь не пошел.

— А потом вообще не выглянешь, — пробормотал Артишок, заворачиваясь в одеяло. — Морфы сейчас по норам загасились.

Морфы — да. А люди могут и под проливным дождем свои непотребства творить. Именно в такую погоду можно безбоязненно подобраться к ферме, обследовать подходы, как охраняется подворье, сколько людей и собак. Зачем? Хм, у Бастера шесть лошадей, два десятка коров, различный хозинвентарь, оружие, еда. В доме две женщины и пара девочек-подростков. Это великолепный приз для тех, кто привык жить с продажи рабов. Нападение на хорошо охраняемую ферму требует подготовки и большого количества бойцов. Если бы мне захотелось разграбить поселенцев, я бы бросил сюда человек тридцать.

Нехорошие мысли впивались гвоздями в мозг; требовалось обдумать их как следует. Что поделаешь: я много лет живу в обществе, где обмануть ближнего, кинуть его или грохнуть, когда от тебя не ожидают такого — в порядке вещей. Я путешествую, занимаюсь своей работой и сплю с паранойей. Может, до сих пор и жив.

Снаружи было хорошо. Совсем стемнело, и мрачная клякса огромной тучи, висевшая над горизонтом, расплылась по небу. Погромыхивало уже близко; с невидимых уже холмов, где осталась таинственная древняя стена, дул ветер, насыщенный влагой и теплыми запахами леса. Разлапистой вспышкой сверкнула молния. Скоро ненастье обрушится на одинокую ферму, окруженную диким лесом, где прячутся морфы. Или люди.

Внизу прямо подо мной протопали тяжелые лапы волкодава. Собака исправно выполняла свое предназначение, обходя хозяйскую территорию. Судя по спокойствию, которое излучали выпущенные на волю псы, мне тоже можно не волноваться. Сиди и обдумывай ситуацию, в которую мы втянулись.

Озадачивает отсутствие монаха. Черт, меня напрягает наше положение. Можно накидать несколько вариантов развития ситуации. Например, парня с отшибленным позвоночником не смогли поднять на ноги. Девчонку и Симона тащат на плаху и казнят самым жутким образом. Хотя… С орденским монахом такой фокус вряд ли прокатит. Или вариант, что Симона сманят какими-нибудь преференциями, отчего он откажется от дальнейшего путешествия. Или… Да здесь все может случиться так, как не планируй! Мы несколько дней торчим на одном пятачке и не можем продвинуться дальше этой захудалой клановой земли!

А вот еще проблема. Ментальная закладка в башке Канадца и Артишока. Как она действует? Судя по жизнерадостному выражению их лиц — вообще не ощущается. Понимаю, столько лет пробыть на каторге и лицезреть только бетонные стены и изредка — мрачные останки древнего города, и внезапно получить свободу… Это надо побыть в шкуре парней, чтобы понять, насколько им хорошо дышится. Ну и пусть. Рад за них.

Над головой сухо треснуло, словно переломили гигантскую ветку. Тяжелые капли дождя нехотя застучали по крыше. Нырнув в люк, задвинул широкий металлический язычок замка в паз, и аккуратно, чтобы не раздавить спящих, пробрался к своему месту. Положил рядом с матрацем винчестер, расстегнул клапан кобуры и закутался в одеяло. Увы, какую уже неделю приходится спать в полной экипировке, и конца и краю этому «счастью» не видится.

Проснулся я от непонятной толчка; словно кто-то невидимый бесцеремонно лягнул меня пяткой в бок. Даже не открыв глаза, автоматически проверил, рядом ли со мной оружие. Холодная сталь и гладкое деревянное ложе успокоили меня. Винчестер никуда не делся. Рука дернулась к кобуре. Рукоять "кольта" сигнализировала, что мои ощущения из области непонятного и метафизического, как выразился бы Симон.

Рывком приподнимаюсь. Ночь еще властвует снаружи, и дождь закончился. Не слышно барабанящих ударов по крыше, нигде не капает. Многоголосый храп доносится со всех сторон. Поеживаюсь, вдруг понимая, что люк крыши открыт. Оттуда прилично поддувает. Перехватываю оружие и лезу наверх.

— Осторожно, не пристрели, — раздался тихий голос Канадца, едва сдерживающего усмешку.

Напарник сидел на крыше и курил, спрятав папиросу в кулак. Странно, не замечал за ним такой осторожности.

— Не спится? — я примостился рядом, положив винчестер на колени.