Оазис грез

Катю напугала отчаянная грусть, отразившаяся в глазах Арманда.

– На самом деле его зовут не Майкл Сэмсон, – мягко произнес Арманд. – Это – Майкл Саиди.

– Не может быть!

Арманд сжал руку Кати, прижал ее к себе.

По кусочкам Арманд изложил разгадку того, что на самом деле представлял собой Майкл Саиди. Он ничего не утаил, даже самоубийство Прюденс Темплтон и фотографию, которая осталась после ее смерти. Арманд достал этот снимок.

– Именно это я привез с собой, чтобы показать вам в яхт-клубе.

Катя стала разглядывать снимок, края которого свернулись от морской воды.

– Это он, – прошептала она. – Вы считаете, что Пьер использовал Майкла, чтобы произвести растрату в «Мэритайм континентале»? – в конце концов спросила Катя.

– Могло произойти именно так, – задумчиво молвил Арманд. – Не могу представить себе, чтобы Пьер стал пачкать свои собственные руки. Но тогда мы возвращаемся к прежнему вопросу: является ли Пьер таким человеком, который может отыскать и взять под контроль сообщника? Не думаю.

Казалось, Катя не расслышала его слов.

– Тогда Майкл мог иметь какое-то отношение к убийству моего отца, даже если и косвенным путем.

Арманд уловил опасные нотки в ее голосе. Ему была известна тональность мести. И чувство мести в данном случае было уместно, но не так, как она себе представляла. Она не знала, как надо разыграть эту часть игры.

– Майкл растратчик и убийца, – прямо заявила Катя. – Господи, как бы мне хотелось привезти его в Нью-Йорк и предать суду за убийство того несчастного мужчины, который сгорел в огне пожара!

– Да, Катя. Мы должны найти способ разоблачения Майкла Саиди, показав, кто он есть на самом деле. Но остается также вопрос о сообщнике Пьера. Оба они, и сообщник, и сам Пьер, должны сейчас чувствовать себя в полной безопасности, думать, что я погиб. В конечном счете я должен буду объявиться…

– Нет, Арманд, – решительно возразила Катя. – Я сделаю то, что вам делать нельзя.

– Это невозможно! Я не допущу…

– У вас нет иного выбора! Вы же сделали меня своей наследницей. Я уже втянута во все это!

– Проклятье, Катя, я не могу позволить вам пойти на это! Это не безобидная игра. Пьер и его сообщник уже убили троих… четверых, если считать и меня среди погибших. Если вы встанете на их пути, то не поздоровится и вам.

– Мне уже не поздоровилось, – холодно возразила Катя. – Когда они убили моего отца.

Арманд опять прилег на кровать, тяжело дыша.

– Пожалуйста, Катя, не делайте этого. Я никогда не хотел, чтобы вы завязли в этом деле таким образом. – Он пристально смотрел на нее. – Это такое мерзкое дело! Вы не представляете себе, как я ненавижу эту изнанку ливанской жизни. С ее бесчисленными, беспредельными интригами, которые губят правду и верность даже внутри семей. Мы превратились в своих собственных злейших врагов, Катя, стали слишком жадными и гордыми. Мы считаем, что все дозволено, лишь бы за это хорошенько заплатили. В один прекрасный день мы дорого заплатим за это.

– Заплатят другие, но не вы, – возразила Катя. Она очень близко наклонилась к нему, поняв, как быстро он устает. – Скажите, что мне делать. Пьер и другие ждут, что я соглашусь на продажу казино. Может быть, отказавшись сделать это, я подтолкну Пьера совершить ошибку? Может быть, он даже выболтает, с кем он орудует. Если окажется, что это Майкл, тогда…

Арманд закрыл глаза и лежал очень тихо. Катя затаила дыхание.

– Вам надо выиграть для нас время, – произнес наконец Арманд. – Нам это нужно, чтобы заговорщик Пьера выдал себя, тогда мы выберем нужный момент, чтобы сорвать маску с лица Майкла Саиди. Существует способ сделать это… – На некоторое время Арманд замолчал. – Единственный способ. – Он протянул руку и притронулся ладонью к ее щеке.

ГЛАВА 19

Кабаре и концертный зал в «Казино де Парадиз» закрывались в три часа ночи. Игровые салоны и столы закрывались на ключ часом позже. К шести часам утра заканчивалась уборка в основных помещениях, двери которых вновь раскроются в одиннадцать.

Богато украшенные комнаты стали теперь для Кати более привлекательными. Она погладила пальцами бархатно-мягкое сукно столов для игры в баккара, а также колонны, которые взметались к потолку. Она открыла один из столов для игры в рулетку и бросила в его желоб шарик, раздался треск от его ударов о деревянные перемычки колеса, резкие, как выстрелы. Мысленно она представила себе лица людей, которых видела в этих залах. Она вспоминала их смех и шепот, возгласы радости, приглушенные проклятия, которые произносились слишком поздно, чтобы отвести неудачу.