Оазис грез

Пьер бессмысленно улыбался, наблюдая, как Майкл Саиди примеряет мантию кандидата в президенты. Он превратился в тень прежнего Пьера, страшно похудел. Теперь его тошнило от пищи, которая когда-то была для него всепоглощающей страстью. На шее кожа повисла складками, глаза ввалились, покраснели, под ними выступили синяки. Они выражали постоянную, тупую боль. Но, по крайней мере, теперь он понял великий замысел Джасмин, и каким он был круглым дураком, как ловко объегорила его Джасмин. С того самого страшного момента перед домом Кати мир Пьера сузился до размеров больничной палаты. Он жил и спал в комнатке рядом с палатой Клео, а домой ходил только помыться и сменить одежду. Никакие уговоры на него не действовали, даже честные высказывания хирургов по пластическим операциям и других специалистов, приглашенных из Соединенных Штатов, которые констатировали, что никакая медицина мира не вернет Клео ее былую красу. Путем большого числа операций в течение длительного времени шрамы можно будет сделать менее заметными, но они сохранятся.

Большинство ночей Пьер проводил за тем, что смотрел на спящую Клео. Он гладил ее руку от локтя до пальцев, чтобы успокоить ее, дать ей понять, что она не одна, притрагивался к тугим повязкам на запястьях. На второй день своего пребывания в больнице она разбила стакан для воды. Пьер еле успел схватить ее за руку – она собиралась перерезать себе осколком вену.

Большую часть дня Пьер просиживал у кровати Клео. Доктора не хотели, чтобы она разговаривала, двигала мышцами лица, давали ей большие дозы успокоительного. Но Пьер все равно разговаривал с ней, убежденный, что она его слышит. Теперь ужасный вид ее лица больше его не отталкивал. От так долго и пристально рассматривал это лицо, что в его память врезались мельчайшие изломы и извилины. Он думал, что оно по-прежнему остается таким прекрасным, что когда он сказал ей, что любит ее, то эти слова в первый раз были произнесены не из-за страха, что она бросит его, а из чувства подлинной любви.

Проходили дни, и Пьер начал осознавать, что теперь Клео действительно будет его навеки. С момента встречи с ней его терзала мучительная мысль, что однажды она уйдет из его жизни. Теперь это опасение пропало. Весь мир представлялся ему таким же жестоким и изменчивым, как и сама Клео. Он боготворил красоту и юность, но отворачивался от таких богов и богинь, когда судьба поражала их. Нет, мир больше не станет ласкать ее. Наоборот, он от нее отвернется, заставит ее двигаться в тени весь остаток своей жизни.

«И именно поэтому она станет навсегда моей, – мечтательно раздумывал Пьер. – Я единственный человек, который будет всегда любить ее, как прежде. Я никогда не брошу ее, и она никогда от меня не уйдет. Она утратила свою власть надо мной».

Теперь он знал виновника. Сначала Пьер не желал для Джасмин ничего, кроме самой страшной смерти. Но даже в припадке гнева он отдавал себе отчет в том, почему они пошли на такой отвратительный поступок. Джасмин никогда ему не доверяла. Джасмин, которая осталась в живых, никогда и ничего не пускала на самотек. Особенно в таком случае, когда Катерина Мейзер могла бы вытянуть из Пьера правду относительно случившегося с ее отцом. Поэтому она организовала похищение Клео, которую пытали и, таким образом, выведали, что ей известно о том, как близок он был к тому, чтобы сломаться.

В конечном счете выбора никакого не было, печально раздумывал Пьер. Красоту Клео надо было принести в жертву с тем, чтобы он, Пьер, понял, что люди, которые могут увечить, способны устранить Клео навсегда.

Да, конечно, тайны находятся в надежных руках тех, кто понимает их ценность, кто заплатил за них, как это всегда и делается. Но теперь они больше не тронут Клео. Теперь она принадлежит ему навечно.

В монастыре ордена Третьего Креста в опочивальне аббата удобно расположились Арманд Фремонт и сам аббат. Вчера Арманд был просто оглушен выступлением Джасмин по радио. Его еще больше ошеломило то, что он услышал, когда Катя набралась духу и в тот же вечер примчалась в монастырь, рассказав ему о том, что намеревается сделать.

– Безумие! – прогремел Арманд. – Я не позволю тебе так рисковать!

– У нас нет выбора! – возбужденно возразила Катя. – Такой случай второй раз нам не представится.

Они спорили часами. Но Арманд не смог придумать лучшего варианта. В конце концов он сдался. С участием аббата, который выступал в роли адвоката дьявола, они отработали детали.

– Любовь моя, будь очень, очень осторожной, – умолял Арманд Катю, когда она собралась уходить.

– Можешь не сомневаться, – ответила она, крепко целуя его. – Потому что, куда бы я ни отправлялась, мысленно ты всегда со мной рядом.

Арманд стряхнул с себя мечтательное настроение и все свое внимание обратил на аббата.

– Сомнений нет, – заявил аббат с большой убежденностью в голосе. – Центральной фигурой бизнеса с опиумом в долине Бекаа является Майкл Саиди. – Жестом он указал на двух монахов, которые стояли рядом с ним. – Послушайте, что они скажут.