Оазис грез

Дэвид стоит у штурвала шлюпа длиной пятьдесят четыре фута, который в честь матери называется «Мечта Селесты». Дует легкий ветерок в восточном Средиземноморье в тридцати милях от турецкого берега, надувая паруса. Судно скользит по волнам. Одна волна, ударившись о борт, окатывает Дэвида с ног до головы, но у него это вызывает лишь смех. Это крепкий, жилистый паренек тринадцати лет, от загара коричневый, как кофейное зерно. Его мать, которая сидит на палубе над рулевой рубкой, поворачивается к нему и грозит пальцем. Отец, занимающийся парусом на носу, улыбается и рекомендует проявлять осторожность.

Семья находится в море уже две недели, выйдя с Кипра и колеся между греческими островами. Теперь они заканчивают свое путешествие. Они пройдут мимо побережья Турции и Сирии, направляясь в Ливан. Они совершают это путешествие в знак воссоединения семьи и в качестве подарка самим себе. Отец Дэвида четыре года находился на войне. Мать работала медсестрой общества «Красного Креста» в Лондоне, а Дэвид жил у друзей в своей стране. Каждый по-своему перенес войну и остался в живых. А теперь они праздновали, что все остались живы.

В этот вечер судно слегка покачивается на морской зыби, и семья любуется, как на ливанском побережье мелькают огни Триполи. Дэвиду больше всего нравится именно это время дня, после сытного ужина, чувствуя, что мышцы похожи на тугие узлы, когда можно расслабиться и мысленно заглядывать в будущее, хотя и клонит ко сну. Отец, служивший в Африке, рассказал ему много удивительных историй о Бейруте. Он с нетерпением ждет приезда в этот город.

Дэвид начинает дремать прямо на палубе. Сквозь сон он слышит движение и шепот возле себя, но не шевелится. Он знает, что находится в безопасности, что звуки исходят от его родителей…

Потом раздается первый взрыв. Дэвид вскакивает на ноги, его ослепляет зарево, дугой взметнувшееся над судном. Он слышит гортанные слова на языке, которого не понимает, и крики своего отца. Дэвид, спотыкаясь, бросается к штурвалу, но в ужасе пятится от пего, видя, как через планшир переползают чернокожие, что напоминает вторжение крыс. Вдруг отец оказывается рядом, в его руках дробовик. Он хватает Дэвида за загривок и тащит его назад. Дробовик стреляет, но выстрел попадает в отца, отбрасывает его. Дэвид глядит вниз и видит вместо туловища отца кровавое месиво.

Селеста Кэбот не раздумывает. Она ухаживала за солдатами, получившими такие страшные раны, которые трудно себе вообразить. Дэвид видит, как мать хватает ружье и стреляет в набегающих людей. Двое валятся, но третий бросается на нее с поднятой рукой, в которой в последних отблесках вспышки сверкнуло красное лезвие.

Дэвид слышит свой собственный вопль. Он набрасывается на всех, оказавшихся рядом, с диким восторгом воспринимая возгласы боли. Но их слишком много. Что-то очень тяжелое ударяет его за ухом…

Дэвид просыпается в холодном поту. Его руки крепко связаны, во рту вонючий кляп. Но он может видеть. Поодаль горит судно, на воде отражаются оранжевые отблески от пламени. Глаза Дэвида наполняются слезами, его бьет озноб, он видит, как надломилась мачта на «Мечте Селесты», потом судно нырнуло в воду. Рядом с собой он слышит хохот, хриплый шепот и потом чувствует, что его ласкают…

Когда Дэвид приходит в себя, он оказывается в большой комнате с высоким потолком и крошечным окошечком с железной решеткой на самом верху толстой стены. Его поднимает на ноги мужчина с орлиным носом, с золотыми серьгами в ушах и золотыми зубами. Дэвид слышит, что где-то в темноте мягко шаркают босые ноги по земляному полу, доносится сопение и хныканье.

Мужчина подталкивает Дэвида к свету. Вдруг комната наполняется детьми, которые держат друг друга за руки. Это черные африканцы и рыжевато-коричневые арабы, дети с оливковым цветом лица жителей северных берегов Средиземного моря, а у некоторых голубые глаза, как у викингов с севера. В их глазах Дэвид читает ужас, не зная, что они видят то же самое и в его глазах. Несмотря на различия в возрасте и цвете кожи, страх и цепи, которыми скованы их ноги, делают их братьями и сестрами.

Мужчина с золотыми серьгами хлопает в ладоши. Дверь отворяется, входят семеро хорошо одетых мужчин. Не говоря ни слова, они проходят перед детьми, трогая руками их волосы и кожу, поднимают грязные хлопчатобумажные рубища, осматривая их половые органы.

Ладони Дэвида сжимаются в кулаки. Его сердце громко стучит и от гнева, и от страха. Он ничего не видит, кроме того, как горящая мачта падает в море, водную могилу его родителей. Он понимает, что происходит, хотя не может поверить, что такое может случиться с ним. Он знает, что должен дать сдачи.

Один из мужчин поднимает робу Дэвида и сжимает его член. Нос и глаза приблизились вплотную к пальцам Дэвида, и Дэвид делает пальцами выпад. Раздаются вопли мужчины, который отскакивает назад. Дэвид приседает, готовый защищаться как только может, к нему бежит с кнутом в руке мужчина с золотыми серьгами.