Оазис грез

– Ни малейшего. И если мне действительно положен адвокат, то, может быть, вы мне и расскажете об этом.

Сол Маскат задумчиво посмотрел на нее.

– Ладно. Вас обвиняют в присвоении более шести миллионов долларов из активов «Мэритайм континентала». Во всяком случае, пока что речь идет о такой сумме.

– Какой идиотизм! – прошептала Катя.

Адвокат по криминальным делам внимательно следил за каждым движением Кати, за тоном ее голоса, стараясь отыскать малейшее несоответствие, которое указало бы на ее вину. Он ничего не находил.

– Да, конечно, мы живем в сумасшедшем мире. Тогда слушайте, мисс Мейзер, я расскажу вам, что произошло. А вы мне скажете, как это могло случиться.

Не опуская ни одной детали, Маскат объяснил, что произошло с того момента, когда обнаружилась пропажа фондов до ареста Кати и Эмиля Бартоли.

– Эмиль? – воскликнула Катя. – А он-то какое имеет отношение?

– Перевод по электронным средствам связи требует двух удостоверяющих кодов. Один принадлежит вашему отцу, другой Бартоли.

– Что за коды? Адвокат взял лист бумаги.

– Вот показания, взятые под клятвой у мисс Прюденс Темплтон, которая руководит отделом коммуникаций. Согласно ее записям – а записи тоже находятся у нас, – номер кода вашего отца и ваш собственный одинаковые – сорок семь восемьдесят. Вам это что-нибудь говорит?

Катя с яростью соображала. Эти цифры были ей знакомы.

– Да, я знаю эти цифры! – вспомнила Катя. – Отец дал мне этот код доступа к деньгам, чтобы я могла переводить себе некоторые суммы отсюда в Беркли, не беспокоя его.

Адвокат вздохнул:

– Знали ли вы, что это также его личный код?

– Не знала!

– Ну, дело было именно так. Что не отец дал добро на перевод, мы можем не сомневаться. Значит, остаетесь…

– Я.

Маскат кивнул:

– Именно так это представляется прокурору.

– А как же это представляется вам? – вызывающе спросила Катя.

Адвокат улыбнулся:

– Думаю, что вы не виноваты. Не знаю, как все это началось, но считаю, что вы к этому не причастны.

– Спасибо и на этом, – поблагодарила его Катя. – Полагаю, что районный прокурор мог бы выяснить и кое-какие другие факты, прежде чем требовать у судьи ордер на арест. Хотя бы мотивы.

– Об этом думали и одну мотивировку нашли, – продолжал Маскат. – Вы общались с некоторыми подозрительными типами в Беркли. Большинство называют их радикалами. К тому же у вас имеется приятель, который постоянно фигурирует в новостях, когда пытается сжечь армейское отделение по вербовке резервистов в студенческом городке. Говорят, что вы похитили деньги для поддержки революции, что бы там ни означало это слово.

– Настоящая галиматья! – прошептала Катя. Маскат пожал плечами:

– Такая версия устраивает власти. Вам придется потрудиться, чтобы убедить их в обратном.

– А как в отношении Эмиля? Что, он тоже радикал?

– На документах о переводе значится его код, – напомнил ей Маскат. – Версия о нем такова: после смерти вашего отца его положение в банке стало неопределенным. Вы обратились к нему с предложением, которое он не мог отклонить. А именно: помогите мне подорвать банк, а я обеспечу вас на всю жизнь. Три миллиона долларов, половина обнаруженной до сих пор пропажи, большое подспорье для любого человека.

– Неужели вы можете поверить в это? – воскликнула ошарашенная Катя.

– Я этому не верю. Но как я уже сказал, это кое-кого устраивает. – Маскат помолчал. – Послушайте, прокурор наверняка затронет все это в разговоре с вами. Отвечайте ему то же, что вы говорите мне. Мне наплевать, убедится ли он сразу в вашей невиновности или нет. Я хочу просто пробудить у него сомнения. Если у него не будет уверенности, тогда я сегодня же освобожу вас под залог. Ваш паспорт в порядке?

– Он у меня дома. Я хочу сказать, в доме моего отца.

– Прекрасно. Я позвоню к вам домой и попрошу одного из слуг принести его.

– Зачем?

– Зуб за зуб, коллега. Я хочу, чтобы вы вышли отсюда, но судья должен за это получить какую-то гарантию. Если ваш паспорт будет лежать в суде, то вы не сможете махнуть в Рио и потратить все эти деньги, верно?

– Верно, – тихо ответила Катя. Она сердилась на себя за то, что не понимала элементарных вещей. – Мне бы хотелось повидать Эмиля, – заметила она.

Маскат покачал головой:

– Исключается, пока прокурор не допросит вас… и его. Постучите по дереву, мисс Мейзер. Может быть, вам повезет и через некоторое время вы сможете сравнить свои показания за завтраком в ресторане «Плаза».

Но встретились они не в «Плазе», а в закусочной за углом здания федерального суда. В шесть часов утра на улице было все еще темно, и это заведение было заполнено патрульными полицейскими, секретаршами, служащими, молодыми адвокатами – теми, кто работал в суде в дневную смену. Запятнанное покрытие из искусственной кожи на стульях прилипало к юбке Кати, а от запахов сладких пончиков и поджаренной ветчины ее подташнивало.

– Не могу высказать, как мне вас жаль, Катя, – произнес Эмиль, обвив обеими ладонями кружку с кофе.