Об Ахматовой

Но отсюда проистекают не только сами ошибки и завихрения, но и бесчисленные обиды на них. Цветаева в свое время рвала «Шум времени» – «подлую книжку» О.М.: в ней она была задета незаслуженными насмешками поэта над дореволюционной общественной атмосферой и над российскими либералами, – такой тон казался ей неуместным, но и она не брала в расчет, сколь это второстепенно в самой прозе. Обижался и Валентин Парнах, усматривая в Парноке из «Египетской марки» прежде всего карикатуру на себя и не улавливая всей трагичности этого персонажа, списанного автором прежде всего не с Парнаха, а с самого себя!

А вот Сталин, похоже, не обиделся на «широкую грудь осетина». Стихи не о ней, а то, о чем стихи, по-видимому, даже польстило ему…

5

Одни современники защищали, другие обличали Н.Я. И у тех и у других были свои аргументы и свои контраргументы. Сильные и слабые, объективные и субъективные.

Но меньше всего хочется оказаться в чьем-то «лагере» – предрасположенность мира к расколотости и к тупой вражде до крайности удручает.

Мне «вспоминается» декабрь 1938 года и другой лагерь: транзитная зона среди запорошенных сопок, взгляд упирается в них и в посеревшее море внизу, ряды бараков, побеленную больничку с настоящими пружинными кроватями, на одной из которых умирал мой любимый поэт.

А в это время на другом конце страны – где-то между Струнино, Шортанды и Москвой – металась, не находя себе места, его жена, еще не вдова, обуянная отчаянием, одиночеством и тоской. Вдовой она станет, когда посылка, отправленная 2 января 1939 года и в которую она позабыла вложить сало, вернется в Москву за смертью адресата. Письмо же, написанное 22 октября 1938 года, она так и не отправила, и он его тоже не получил.

Двадцать седьмого декабря 1938 года, когда он умер, ей было тридцать девять лет и неполных два месяца, а жизни оставалось почти столько же – сорок два года и два дня. Около двадцати лет ушло у нее на то, чтобы не умереть и сохранить стихи и прозу, еще десять-пятнадцать – на то, чтобы увидеть их в самиздате или напечатанными, на Западе или у нас.

На шестом десятке она начала писать и свои книги и через десять лет управилась и с этим.

Что написано – то написано.

На семьдесят пятом году она пристроила и архив – далеко-далеко от Москвы.

Что сделано – то сделано.

А 29 декабря 1980 года, на восемьдесят втором году жизни, она умерла.

Что прожито – то прожито.

6

Памяти Н.Я. Мандельштам

Растает снег, просядет холм багровый,

Озябшая провеется земля,

и ты сроднишься с новою основой,

с бескровной почвою судьбу свою деля.

В тебе одной всё тлела, всё горела

еще одна неистовая плоть.

И пела – та, а эта – сиротела,

но всё исполнилось, как рассудил Господь.

Старуха вздорная, наперсница поэта,

девчонка глупая, умнейшая жена!

Вторая Речка – просочилась в Лету,

а строчки – повторяет вся страна!

.. Но, выполнив земное назначенье,

как докурив последний «Беломор»,

ты с пеплом мстительного обличенья

стряхнула смуту, злобу и раздор.

И сколько надо совести упорной,

чтоб ложные отшелушились зерна

и чистых линий просиял узор!..

Желчь гениальна, истине в укор,

но, как стрельба в упор, она позорна —

и лишь одна поэзия бесспорна!

Павел Нерлер Москва-Фрайбург, 2007

Примечания

1 С текстом этого отзыва меня любезно ознакомил Р.Г. Баранцев.

2 Сам он читал ее в машинописи уже в феврале 1962 г. ( Мандельштам Н.Я. Вторая книга. М.: Московский рабочий, 1990. С. 4).

3 РГАЛИ. Ф. 2590. Он. 1.Ед.хр. 102. Л. 13.

4 РГАЛИ. Ф. 2590. Он. 1.Ед.хр. 103. Л. 21.

5 Там же. Л. 63.

6 Из письма А.С. Эфрон В.Н. Орлову от 7 сентября 1964 г. ( Эфрон Ариадна. «Моей зимы снега…» Воспоминания. Рассказы. Письма. Стихи. Рисунки. М., 2005 (издание подготовлено по материалам Р.Б. Вальбе). С. 736–737).

7 Укрытие, прибежище (выражение, бывшее в обиходе у Н.Я., ныне малоупотребительное).

8 РГАЛИ. Ф. 2590. Оп.1.Ед.хр. 104. Л. 142.

9 Н. Мандельштам-3. С. 485–486.

10 Листки из дневника. С. 111.

11 См. его послесловие в кн.: Н. Мандельштам-3. С.480.

12 Там же. С. 493–494.

13 Герштейн, 2002. С. 585.

14 Найман, 1999. С. 114.

15 В ноябре 1964 г., например, Н.Я. гостила несколько дней у А.А. в Ленинграде.