Об Анхеле де Куатьэ

— Нет. Это и не повторится. Просто не нужно. Действительно.

— Но вы говорите о таких серьезных вещах… Вы несете людям истину… Конечно, вас хотят видеть!

— Как можно «нести» людям то, чем они и так обладают? Каждый из нас несет истину в своем сердце. Просто кто-то слишком глубоко ее спрятал — так, что и не видно. А кто-то живет ею.

— И все же?

— Не смотрите на меня так, я понимаю, о чем вы спрашиваете. Есть, по крайней мере, три причины, почему я не стремлюсь к публичности.

— Три причины? Какие же?

— Во-первых, то, о чем я пишу, не должно становиться религией. Культы кажутся мне прекрасными только с художественной точки зрения. Но все остальное в них — неживое. Только люди и их вера — вот что живо. Если же я стану явью, обязательно появятся последователи, «апостолы» и так далее. Зачем? Скрижали — это путь, а Печати — препятствия. Тем, кто ищет себя, этих знаний вполне достаточно. И все есть в книгах. Ни культ, ни религия не нужны.

Подумайте… Вот вы присоединяетесь к какому-то культу. Разве не возникнет у вас подспудного желания переложить на него и его божеств ответственность за свою судьбу? Возникнет. Потому что так легче, верно? Но это ошибка. Стать собой можно лишь одним способом — ощущая личную ответственность за себя, за то, что у тебя в душе. А в культе скрыто некое лукавство — «Голосуйте за нашу партию, и мы будем отстаивать ваши интересы». Что хорошо в политике, убийственно в сфере духа.

— Но может быть, вы преувеличивав еще?..

— В Индии еще совсем недавно жил человек. Он был мудрым и веселым — рассказывал людям о философии жизни и предлагал практиковать медитацию. Ничего особенного. Он и сам говорил: «В том, что я делаю и говорю, нет ничего особенного. Практика — не цель, а только способ. Не создавайте культа. Все, чему я учу, — процесс жизни. Только процесс жизни и больше ничего».

Вокруг него стали собираться люди, много людей. Мудрец продолжал рассказывать им о процессе жизни, а они образовывали коммуны его имени. Когда он умер, двадцать лет назад, его тело должны были кремировать и развеять над Гангом. Это обычная для индусов традиция. Мудрец рассчитывал, что ему не откажут в этой последней почести. И знаете, что произошло?

— Что же?

— Коммуне нужен идол. И совет коммуны постановил закопать старика. Вместо правдивой для индуса эпитафии: «Пришел из Ниоткуда. Ушел в Никуда» — он получил лишенную правды: «Никогда не рождался. Никогда не умирал». На самом деле Бхагаван Шри Раджниш сделал и то и другое — и родился, и умер. Но коммуне необходимо место, куда можно было бы прийти, всплакнуть и помолиться… Он пришел из Ниоткуда. Но его не отпустили в Никуда.

— Бхагавана Шри Раджниила?!

— Да, я рассказывал вам об Ошо. Умном, замечательном, веселом Ошо. Его прах — в сырой земле. Он не был развеян над Гангом, как было завещано. Возник культ, а культу потребовалось место для поклонения. Если есть пророк и последователи, от этого никуда не деться. У культа свои правила, свои законы. У культа должно быть свое «святое место», и оно будет.

— Но все-таки людям важно знать, кто вы. Вы можете ответить на этот вопрос?

— Кто я? Я — миф. Как и всякий продукт сознания. Помните, в «Исповеди Люцифера» заключенный 63-22 говорит: «Имя — это слово о вещи. А слово — это продукт вашего сознания. О чьем сознании вы меня спрашиваете? О моем, о вашем, о сознании общества?» Я — то, что вы обо мне думаете. Вы еще не знали меня лично, но у вас уже было некое представление об Анхеле де Куатьэ. Я уже был в вашем сознании. Так что для вас это представление и есть — я.

У каждого из моих читателей есть определенное представление обо мне. И все это — я. У них, впрочем, есть представление и о себе. И это представление — они. А у тех, кто их знает, есть представление о них. И это тоже они. Мы живем в мире представлений. Мы принимаем эти представления за реальность. Существует ли реальность? Нет, существует реальность представлений. А жизнь — она за этой реальностью. К ней мы и пытаемся прорваться. Об этом идет речь в моих книгах.

— Вы хотите сказать, что мы разные? То есть каждый из нас — разный для разных людей?

— Да, это правда. Мы разные. Не в том смысле, что отличаемся друг от друга (что тоже, конечно, правда), а в том смысле, что мы разные в глазах разных людей. И это хорошо. Позвольте себе быть разными! Все мы имеем некое идеальное представление о себе, и мы пытаемся навязать его другим. Нам хочется, чтобы все нас воспринимали так, как нам хочется, чтобы нас воспринимали. Словно бы если это случится, мы сразу станем сами собой. Но это, во-первых, невозможно, а во-вторых, бессмысленно.