Об артиллерии и немного о себе

Столичная партийная организация, возглавляемая секретарем ЦК ВКП(б) А. С. Щербаковым, отдавала фронту все, чем могла располагать промышленность Москвы и Московской области. Шло спешное доформирование и формирование все новых и новых войсковых частей и соединений. Этим занималось и командование Московской зоны обороны, возглавляемое очень энергичным генералом П. А. Артемьевым. Вооружение для этих полков и дивизий частью изыскивалось на окружных складах, бралось и из организаций Осоавиахима, военно-учебных заведений. На ряд формирований, производившихся по директивам Генштаба, отпускало вооружение ГАУ. Но количество возникавших повсюду истребительных батальонов, а затем и дивизий народного ополчения вскоре пришло в явное противоречие с возможностями поставок вооружения промышленностью. Шли и беспрерывные заявки с фронтов, началось переформирование ряда частей НКВД. И наконец, стал формироваться ряд стрелковых дивизий резерва Ставки Верховного Главнокомандования.

Из-за перечисленных выше обстоятельств для двенадцати дивизий народного ополчения мы вынуждены были отпустить (да и то далеко не до полной потребности, а примерно на 30-40 процентов) вооружение иностранных образцов, хранившееся на складах еще со времен первой мировой и гражданской войн. Ведь мы еще надеялись, что этим дивизиям не придется вступать в бой с фашистскими войсками на московском направлении, что враг будет остановлен на подступах к столице регулярными частями и соединениями Красной Армии. Но уже в августе первые дивизии народного ополчения начали выдвигаться на Вяземскую линию обороны, и ГАУ получило распоряжение Верховного об обеспечении этих соединений отечественным вооружением. Не буду описывать, с каким трудом, но все же приказ был нами выполнен.

В эти крайне тяжелые первые месяцы войны приходилось сплошь и рядом прибегать к эдакой вынужденной рационализации, изобретательности, чтобы дать фронту как можно больше вооружения и боеприпасов. Особенно боеприпасов! Ведь я уже упоминал, что сражающиеся войска испытывали тогда острейший снарядный голод.

Приведу несколько таких случаев. Недостаток бронебойных снарядов, например, был в какой-то мере восполнен . путем небольшой переделки устаревших шрапнелей. А все запасы боеприпасов на складах ГАУ с теми или иными дефектами, выявленными еще в мирное время, которые хранились для последующего ремонта, мы вновь пересмотрели. В некоторые их виды внесли небольшие конструктивные изменения - в основном произвели перекомплектацию некоторых элементов выстрелов. А затем на полигонах ГАУ такие боеприпасы апробировали отстрелом. И свыше десяти миллионов штук отправили фронтам, где они были успешно использованы в боях.

Естественно, большую изобретательность проявили в этом деле инженеры ГАУ. По их предложению у устаревших зенитных 76-мм шрапнелей Р-2 были сняты вторые ведущие пояски, а затем эти шрапнели (без взрывчатки и без взрывателей) собирались в выстрелы и использовались вместо недостающих штатных бронебойных снарядов. Были использованы и оставшиеся еще со времен первой мировой войны 76-мм и 122-мм шрапнели с подмоченными пороховыми столбиками и вышибными зарядами, не поддававшиеся, казалось бы, ремонту. Эти негодные шрапнели были исправлены методом, разработанным одним из наших инженеров (этот метод я раскрывать не буду), а затем собраны в выстрелы. Их тоже с успехом применяли наши артиллеристы вместо осколочно-фугасных снарядов.

Кроме того, были пущены в дело и 76-мм полковые артвыстрелы. Их применяли взамен недостающих унитарных патронов. Для этого гильзы (с трещинами по дульцу) обрезались, и они становились годными для артвыстрелов раздельно-гильзового заряжания.

На фронт были также отправлены 45-мм осколочные снаряды с нештатными пластмассовыми взрывателями М-50 (для минометных боеприпасов). Они использовались в артвыстрелах вместо штатного взрывателя КТМ-1.

Применялись 122-мм и 152-мм гаубичные выстрелы с минометными взрывателями ГВМЗ-1. Ими заменяли штатные взрыватели РГМ-2. А к 76-мм дивизионным артвыстрелам приспособили заряды из пороха, взятого из снарядов устаревших зенитных пушек, в смеси с порохом, предназначенным для артвыстрелов 122-мм гаубиц.

Да, времена были очень трудные. Но, как видите, мы находили выход, чтобы эти трудности преодолеть.

Однажды (дело было в конце июля 1941 года), уже под вечер, я был прямо с подмосковного полигона срочно вызван в Ставку, помещавшуюся тогда на улице Кирова. И. В. Сталин предложил отправиться в американское посольство, где как раз находился личный представитель Рузвельта - Гопкинс. Цель визита переговорить с ним по вопросу оказания нам помощи в вооружении и боеприпасах.

Отправился выполнять поручение Верховного. Со мной поехал переводчик из МИДа.

В особняке посла мы встретились с Гопкинсом. Правда, наша встреча происходила не в самом особняке, а в его подвале. Дело в том, что как раз была объявлена воздушная тревога.