Об артиллерии и немного о себе

После выступления Кирсанова воцарилось молчание. А затем последовали вопросы. Первый: не мобилизован ли он был белыми? Нет, пошел добровольно. Почему? Тогда понимал колчаковщину по-иному. Стрелял ли по нашим войскам? Да, стрелял. А что еще делают в артиллерии? Почему не перебежал на сторону красных? Не видел в этом необходимости. Ведь только в плену, а затем в боях с белополяками понял свои заблуждения, окончательно и бесповоротно встал на сторону Советской власти. В партию вступил по убеждению, а в анкетах своего прошлого не скрывал.

Из всех присутствовавших на заседании никто против Кирсанова не выступил. Оно и понятно. Ведь за почти трехлетнюю службу в дивизионе он показал себя только с положительной стороны. Политрук батареи Казбинцев тоже горячо выступил на защиту своего командира. Сказал несколько добрых слов о Кирсанове и я, его непосредственный командир. И члены комиссии, правда не без некоторого колебания, постановили: считать А. В. Кирсанова проверенным, оставить в рядах партии.

Наступил 1931 год, я ушел из 28-й стрелковой дивизии. Больше встречаться с Кирсановым не приходилось. Лишь перед самой войной я прослышал, что Александр Васильевич проходит службу в учебном центре в Новороссийске. И вот новая встреча уже на дорогах Великой Отечественной войны…

Отойдя в сторонку, мы разговорились. Александр Васильевич Кирсанов рассказал, что войну начал начальником артиллерии стрелковой дивизии (позже эта должность стала называться «командующий артиллерией дивизии»). Под Сталинградом его комдив был тяжело ранен и эвакуирован в тыловой госпиталь. Командование соединением временно принял он, Кирсанов. Да так и остался на дивизии. За героизм и мужество, проявленные в боях, за умелое руководство вверенным ему соединением был удостоен звания Героя Советского Союза. Недавно получил генеральское звание. Вот, собственно говоря, и все…

Пробка тем временем уже рассосалась, нужно было ехать дальше. И я, от души поздравив Александра Васильевича с продвижением по службе, а тем более с высшей наградой Родины, сел в машину. Дорогой с хорошим чувством размышлял о судьбе человека, сначала по молодости запутавшегося в сложных переплетах революции и гражданской войны, а затем показавшего образец беззаветного служения своей Советской Отчизне.

* * *

С мая по декабрь 1929 года мне пришлось проходить службу в должности начальника штаба 13-го артиллерийского полка 13-й стрелковой дивизии территориальных войск, дислоцировавшейся на севере Донской области. 13-й артполк, кстати, находился в Таганроге.

В этом полку, как, впрочем, и в дивизии в целом, была совершенно иная система организации боевой подготовки, чем, скажем, в моей родной 28-й стрелковой. Та являлась кадровым соединением. Здесь же мы, командиры всех степеней, в период так называемых новобранческих сборов, начинавшихся с мая и продолжавшихся до сентября, то есть до общего сбора, проходили с очередными призывниками в основном курс молодого красноармейца. На общий же, сентябрьский, сбор в полк являлись из города и станиц территориальники, в прошлом уже прошедшие четырехмесячный курс молодого красноармейца и теперь числившиеся в батареях номерами расчетов, иных артиллерийских специальностей. И получалось, что всего лишь на один месяц в году полк становился полнокровной войсковой частью. В это время проводились боевые артиллерийские стрельбы, тактические полевые занятия. А в октябре… В октябре приписной состав опять уходил по домам, и в батареях до весны оставались сокращенные штаты. В основном средний и младший комсостав и небольшая часть красноармейцев, в задачу которых входило обслуживание техники, уход за другим военным имуществом и лошадьми. Правда, с командным составом изредка велись командирские занятия. Но это — от случая к случаю.

И еще. Зимой часть командиров батарей эпизодически выезжала в хутора и станицы, где жили и работали приписанные к их подразделениям красноармейцы. И там, на учебных пунктах, преимущественно по вечерам проводили с ними военные занятия. Но все это также носило довольно примитивный и нерегулярный характер. В итоге батареи, дивизионы, да и весь артиллерийский полк, имели довольно посредственную подготовку. Это со всей наглядностью выявили проходившие осенью 1929 года окружные маневры, в которых приняли участие 13-я, а также 9-я стрелковые дивизии территориальных войск. Их подразделения и полки, в отличие от частей кадровых соединений, действовали неуверенно, медленно, были малоповоротливыми.

Конечно, в те годы наша страна просто была вынуждена содержать значительную часть стрелковых дивизий во внутренних округах и несколько даже в приграничных на принципах территориальности. Не хватало средств. Да и народному хозяйству, с трудом выходящему из разрухи, нужны были рабочие руки. И все же позднее, ввиду все более усложнявшейся международной обстановки, было принято решение перейти к кадровым дивизиям.