Об этом не сообщалось…

Другими словами, Варшавская школа была своего рода эталоном заведений подобного типа, и Воинов очень скоро понял, какую скрытную силу против Советской страны и её армии таит она в себе. Сознание этого тяжелым пластом ложилось на сердце.

Но шли дни. Отзвенела капелью весна, лето уже клонилось к закату, сто двенадцать курсантов школы несколькими группами улетели в распоряжение фронтовых абверкоманд, всё крикливей становились сообщения геббельсовской пропаганды о победных боях на сталинградском направлении, а связи с Дубровиным всё не было.

За семимесячное пребывание в школе Воинов сумел раздобыть негативы фотографий ряда её преподавателей и многих выпускников, составить характеристики на них, уточнить их клички, установить характер заданий и выяснить некоторые районы заброски. Всё это пока мертвым капиталом покоилось из предосторожности во взрывпакете. Константин залил прорезиненный мешочек со своим донесением расплавленным в горячей воде толом. Терзаясь в поисках выхода, Воинов наконец решился на крайнюю меру…

24 августа 1942 г. в тридцати километрах северо-восточнее Астрахани выбросились с самолета на парашютах три гитлеровских агента. Все трое – Кузин, Паромов и Гузенко – в прошлом были командирами Красной Армии и после вербовки обучались в Варшавской разведшколе. После приземления эта группа задержана не была. Закопав в землю имеющиеся при себе радиостанцию, топокарты, оружие и десять тысяч рублей, они отправились в Астрахань и разыскали здесь особый отдел 28-й армии. Старший группы Кузин попросил дежурного по отделу проводить их к старшему начальнику. Через несколько минут Кузина, Паромова и Гузенко принял оказавшийся в это время на месте начальник особого отдела армии капитан госбезопасности Воистииов. Все трое сознались в своей принадлежности к гитлеровской разведке. Но заявили, что никакого вреда Советской стране они не принесли и приносить не собирались. В особый отдел они обратились по поручению одного из преподавателей Варшавской разведшколы, который просил Кузина разыскать товарища Борисова (служебный псевдоним Дубровина), который в конце 1941 г. работал в Воронеже, передать ему привет от человека, имеющего родственников в Астрахани, и вручить толовую шашку, внутри которой находятся очень важные сведения.

…Это произошло за неделю до заброски группы Кузина в советский тыл. Преподаватель, дежуривший в тот день по столовой, придрался к Кузину, который будто бы пытался дважды получить на свою группу порцию обеда. Он приказал Кузину явиться к нему в дежурную комнату при столовой для объяснения. Когда они остались вдвоем, преподаватель неожиданно взял его за плечи и сказал: «Я считаю, что ты, Кузин, остался советским человеком. Через несколько дней твоя группа уйдет на ту сторону. Если тебе дорога честь твоих детей и седины твоих родителей, куда бы ты ни попал на той стороне, попроси, чтобы тебя связали с особым отделом Юго-Западного фронта. Передашь там Борисову всё, что я тебе скажу, и тем самым хоть немного отмоешь пятно позора, которым ты себя покрыл, подавшись в гитлеровские шпионы». Кузин с радостью ухватился за представившуюся ему возможность. По его словам, он и два его товарища про себя давно решили явиться с повинной, как только окажутся на нашей стороне.

В тот же день оперативные работники особого отдела армии доставили в Астрахань снаряжение шпионско-диверсионной группы, в том числе и толовую шашку, за которой из Сталинграда прилетел лейтенант госбезопасности Александров.

В день, когда объявился Воинов, Борис Всеволодович Дубровин ходил с внутренне приподнятым чувством. Для всех нас, и особенно для него, это было большим праздником. Человек, в которого он поверил, оправдал высокое доверие Родины. Он в невероятно сложных условиях сумел сделать невозможное. К.А. Воинова представили к высокой правительственной награде и попросили астраханских товарищей сообщить его жене и отцу, что Константин жив и, по имеющимся проверенным данным, отважно сражается в одном из партизанских отрядов на Украине.

Присланная «Лучом» «картинная галерея» и другие данные об абверовских сотрудниках и шпионах сослужили нам неоценимую службу. До 5 сентября 1942 г. оперработниками особых отделов Сталинградского и Юго-Восточного фронтов в полосе от Борисоглебска до Моздока были арестованы почти все 112 выкормышей абверовского гнезда, свитого под Варшавой.

Особого внимания заслуживало сообщение Воинова также и о том, что в районе местечка Сулеювек группа предателей во главе с бывшим генералом Красной Армии формирует из военнопленных так называемую русскую освободительную армию и разного рода «национальные легионы». Эта информация была учтена Наркоматом внутренних дел, что позволило своевременно предпринять контрмеры, направленные на разложение изнутри этих антисоветских формирований.