Об интеллекте

Ученые в области нейронаук в целом не улучшили ситуацию. Они также осведомлены об обратных связях — они были теми, кто их открыл — но у большинства из них нет теории (не дальше неопределенных разговоров о «фазах» и «модуляциях»), объясняющей, для чего они нужны мозгу в таком большом количестве. А время занимает небольшую или не центральную роль в большинстве их идей о функционировании мозга в целом. Они намерены отобразить мозг в терминах того, где происходят вещи, но не когда или как паттерны возбуждения взаимодействуют во времени. Частично это предубеждение исходит из ограниченности нашей экспериментальной аппаратуры. Одна из предпочитаемых технологий декады 90-х, известной как Декада Мозга, это функциональное отображение. Аппараты функционального отображения могут получать картины мозговой активности человека. Однако они не способны отслеживать быстрые изменения. Исследователь просит испытуемого сконцентрироваться на одной задаче снова и снова, так же как если бы фотограф просил его оставаться неподвижными, только это ментальный фотограф. Результатом является множество данных о том, где возникает определенные задачи в мозгу, но очень мало данных о том, как действительно потоки данных протекают через мозг. Функциональное отображение дает возможность узнать, где что-то происходит в заданный момент, но не может ухватить, как активность мозга меняется во времени. Ученые хотели бы получить такие данные, но практически нет аппаратуры для этого. Таким образом большинство ученых в области когнитивных нейронаук попадаться на удочку парадигмы ввода-вывода. Вы подставляете фиксированные входные данные и видите, какие получились выходные. Диаграммы связей коры головного мозга имеют тенденцию отображать блок-схему, которая начинается в первичных сенсорных областях, куда сходятся зрение, слух и осязание, затем проходят в высшие аналитические отделы, отделы планирования и в моторные области и затем передают указания мускулам. Сначала вы чувствуете, затем действуете.

Я не хочу намекать, что все игнорировали время и обратные связи. Это настолько большое поле деятельности, что виртуально у каждой идеи есть свои приверженцы. В последние годы вера в важность обратных связей, времени и предсказания последовательностей находится на подъеме. Но грохот ИИ и классических нейронных сетей заглушил другие подходы и недооцененными на многие годы.

* * *

Несложно понять, почему люди — дилетанты и специалисты — считали, что интеллект определяется поведением. Несколько сотен лет люди соотносили способности мозга с часовым механизмом, с насосами и трубами, затем с паровой машиной и, в последнее время, с компьютером. Десятилетия научной фантастики плавали в идеях ИИ, от трех законов робототехники Айзека Азимова до C3PO из Звездных Войн. Идея интеллектуальных машин укоренилась в нашем воображении. Все машины, сделанные людьми или воображаемые, предназначены для того, чтоб что-то делать. У нас нет машин, которые думают, у нас есть машины, которые делают. Даже когда мы наблюдаем за людьми, мы фокусируемся на их поведении, а не на их скрытых мыслях. Следовательно, интуитивно кажется очевидным, что интеллектуальное поведение должно быть метрикой интеллектуальной системы.

Однако, смотря на историю науки, мы увидим, что наша интуиция часто является громадным препятствием на пути к истине. Система научных взглядов трудна для понимания, не потому что она сложная, а потому что интуитивные но некорректные предположения удерживают нас от того, чтоб увидеть правильный ответ. Астрономы до Коперника (1472–1543) ошибочно предполагали, что земля покоится в центре вселенной, потому что она ощущается, как неподвижная и кажется, что является центром вселенной. Было интуитивно очевидным, что все звезды являются частью гигантской вращающейся сферы, а мы находимся в ее центре. Чтобы предположить, что Земля вращается, что ее поверхность движется со скоростью около тысячи миль в час, и что Земля несется сквозь пространство — не говоря уж о том, что звезды удалены на триллионы миль — вы должны представить себя в качестве лунатика. Но это обернулось корректной системой взглядов. Простой для понимания, но интуитивно некорректной.

До Дарвина (1809–1882), казалось очевидным, что все виды животных неизменны в их форме. Крокодил не скрещивается с колибри; они различны и несовместимы. Идея о эволюции видов пришла в противоречие не только с религиозными учениями, но и со здравым смыслом. Эволюция предполагает, что у нас один общий предок со всеми живыми организмами на этой планете, включая червей и домашние растения на вашей кухне. Сейчас мы знаем, что это правда, но интуиция говорит обратное.