Об искусстве

1941 Валери выступает в Академии с речью памяти Бергсона. Эта речь, почти неизвестная во Франции, будет воспринята за рубежом как акт мужества перед лицом оккупанта. На протяжении всего периода оккупации Валери отказывается от встреч с врагом и решительно отвергает посулы коллаборационистов. Он живет в стесненных материальных условиях. Правительство Виши смещает Валери с поста руководителя Средиземноморского университетского центра. Осенью выходит первое издание сборника "Дурные мысли и прочее". Среди самых различных тетрадных записей Валери здесь встречается особенно характерная: "Оставайся спокоен. Гляди бесстрастно. Почему? Потому что это спокойствие и это бесстрастие воспроизводят устойчивость, а также и время, которое от всего очищается. Человек бесстрастный обладает амплитудой века. Гнев, наслаивающиеся эмоции порождают в итоге только банальность. В конце концов, ничего никогда не было. Не теряй из виду это конечное и несомненное ничто. Пусть некий знак -некая вытянутая горизонталь -- остается глубинным фоном твоих сокровенных движений и метеоров". Известный французский писатель Жюльен Грак так откликается на эту стоическую или даже даосскую заповедь Валери: "Точно -и прекрасно. Но в конце концов и равным образом не было никогда никого, и эта вытянутая горизонталь выявляется лишь на кладбище. ... Поразительно, что Валери предается здесь ... той бестелесной загробной мудрости, которая произвольно выносит человека в пространство без почвы и время без длительности: он, кто так много и столь справедливо упрекал Паскаля в том, что можно назвать бессодержательной отстраненностью" (J. Gracq, Lettrines 2, Paris, 1974, p. 142).

1942Он вступает в антифашистский Национальный комитет писателей.

Сентябрь: "Искушение (святого) Флобера". Начало работы над переводом "Буколик" Вергилия. Читая дневник А. Жида, Валери изумлен мнением своего друга, полагающего, что он разыграл свою жизнь, как искусный шахматист: "Все события моей жизни, карьера, брак и т. д. были делом других. Моя политика всегда состояла в одном: оградить, поскольку это возможно, мой бесконечный поиск -- за счет множества вещей и ценою посредственной жизни".

Письмо священнику Ридо, которое послужит предисловием к его книге "Введение к мысли Поля Валери": "Вот уже пятьдесят один год день за днем на рассвете мой мозг испытует меня. Это два-три часа внутренних операций, в которых я нуждаюсь физиологически". И дальше: "Моей единственной "константой", единственным постоянным моим инстинктом было стремление все более отчетливо представлять свое "умственное функционирование" и, поскольку это возможно, хранить или восстанавливать свободу от тех иллюзий и "паразитов", какие навязывает нам неизбежное пользование словом". Октябрь: "Диалог о дереве".

Он откликается на освобождение Парижа статьей "Дышать": "Свобода есть ощущение. Этим дышат. Мысль, что мы свободны, расширяет будущность мгновения. ... Мы видели и пережили то, что может совершить огромный и славный город, который хочет дышать". Но нет места самоуспокоенности: "... Разум должен сохранять нынче всю свою ясность. ... Надобно попытаться представить эпоху совсем небывалую". Теперь, как никогда, необходимо отказаться жить прошлым. Валери сознает, что нужно менять "всю структуру политического и экономического мира".