Об искусстве

Краткий миг открывает проблески иной системы, иного "мира", которые свет устойчивый озарить не может. Этот мир (который не следует наделять метафизической ценностью -- что было бы бесполезно и глупо) по самой своей сущности неустойчив. Может быть, это мир органических и свободных взаимосвязей потенциальных возможностей разума? Мир притяжений, кратчайших путей, резонансов?..

Может быть, необъяснимое в нем образно выражается расстоянием? Действие на расстоянии, индукция и т. д. ?

Трудная жизнь

Человеку, питающему отвращение к неясности в мыслях, крайне трудно быть поэтом, политиком, -- одним словом, общественной личностью.

Он не может исповедовать религию, веровать, ибо, как это должно вытекать из его природы, он вынужден стремиться к абсолютной точности.

Фразы, с которыми надлежит обращаться к толпе или к богу, на три четверти для него запретны. x x x

Человек -- явление слишком частное; душа -- слишком общее. x x x

Ребенок воспринимает бесполезную и действительную сторону вещей. Ибо нет ничего более фантастического, нежели практическое восприятие. Видеть возможное, видеть то, что может послужить на практике, -- вот в чем оно заключается.

Ребенок видит то, что может служить лишь для непосредственного развлечения и для фантазии, чуждой как практике, так и целенаправленности.

Смех у моря

Бывает смех, который при известных обстоятельствах рождается в человеке совершенно внезапно и который расходится волнами после некоего толчка.

Ибо смех есть превращение свободной энергии в энергию избыточную и беспорядочную. Это -- некий остаток после расчленения ситуации усилием понимания...

И было бы неплохо, если бы писатель в своем произведении сумел вызвать его внезапно какой-нибудь мыслью, каким-то мотивом одиночества, что подтвердило бы важную роль душевной случайности -- источника самых различных вещей.

Изумленный ангел

Ангел изумлялся, слушая человеческий смех.

Ему объяснили, как могли, что это такое.

Тогда он спросил, почему люди не смеются всему и всегда или же не обходятся вовсе без смеха.

"Ибо, -- сказал он, -- насколько я понял, нужно смеяться всему либо ничему не смеяться".

Животный мир

Животные, которые больше всего ужасают человека, которые преследуют его подчас даже в мыслях, -- кошка, осьминог, змея, паук... это животные, в чьем облике, взгляде, повадках есть нечто психологическое. Они действуют на нервы какой-то зловещей магией и какой-то особой загадочностью, как если бы это были воплощенные мерзкие задние мысли. Даже убитые, даже раздавленные, они вызывают страх или рождают необычайно странное чувство тревоги.

Эти всесильные антипатии показывают, что в нас заложена некая мифология, некий подспудный сказочный мир -- какой-то нервный фольклор, обозначить который трудно, поскольку у своих границ он, по-видимому, сливается с эффектами чувствительности, каковые, со своей стороны, суть эффекты чисто молекулярной, внепсихической природы. Таковы скрежет, раздражение, осознанная невозможность, некоторые вынужденные имитации, щекотка -- все то, что вызывает невыносимые защитные реакции (мучительны, в сущности, именно эти реакции).

Этот мир чрезвычайно темен и чрезвычайно важен, -- опасность непропорциональна вызываемым ею реакциям; в них-то, в этих реакциях, действительная опасность.

II ЭВПАЛИНОС, ИЛИ АРХИТЕКТОР ДУША И ТАНЕЦ ПРОБЛЕМА МУЗЕЕВ ФРЕСКИ ПАОЛО ВЕРОНЕЗЕ ВОКРУГ КОРО ТРИУМФ МАНЕ БЕРТА МОРИЗО ДЕГА, ТАНЕЦ, РИСУНОК СЛОВО К ХУДОЖНИКАМ-ГРАВЕРАМ МОИ ТЕАТРЫ ВЗГЛЯД НА МОРЕ

ЭВПАЛИНОС, ИЛИ АРХИТЕКТОР (Фрагмент)

Федр. Что ты делаешь здесь, Сократ? Я давно уже ищу тебя. Я облетел нашу бледную сень и повсюду о тебе спрашивал. Все знают тебя, но никто не видел. Почему избегаешь ты этих теней? Какая мысль связала твою душу и увела ее от нас к берегам этого царства прозрачности?

Сократ. Постой. Я не могу отвечать. Ты ведь знаешь, что мертвые не прерывают своих размышлений. Мы настолько теперь упростились, что мысль течет в нас безостановочно, пока не исчерпается сама по себе. У живущих есть тело, которое позволяет им покидать сознание и в него возвращаться. Они состоят из дома и пчелы.

Федр. Великолепный Сократ, я умолкаю.

Сократ. Благодарю тебя за это молчание. Ты тем самым принес в дар богам и моей мысли тягчайшую жертву. Ведь ты одолел свое любопытство и ради меня поступился своим нетерпением. Говори же теперь свободно и спрашивай, если еще не раздумал; я к твоим услугам, ибо сам уже перестал себя спрашивать и себе отвечать. Впрочем, редко бывает, чтобы вопрос, который мы удержали в себе, не исчерпал себя мгновение спустя.

Федр. Что означает твое уединение? Что ты делаешь, ото всех нас укрывшись? Алкивиад, Зенон, Менексен, Лисий -- все наши друзья изумляются, не видя тебя. Они праздно болтают; их тени жужжат.

Сократ. Смотри и слушай.

Федр. Я ничего не слышу. И не вижу ничего примечательного.

Сократ. Возможно, ты не совсем еще мертв. Здесь кончаются наши пределы. Перед тобой -- река.

Федр. Увы! Бедный Илисс!

Сократ. Это -- река Времени. Сюда, на берег, она выбрасывает только души; все прочее она без труда уносит.