Об искусстве

Я не отрицаю этим права на существование более изысканных форм искусства или экспериментальных форм искусства, которые пока могут быть непонятны массам, а потом овладеть ими. Но такого рода художественные формы могут быть допускаемы, а центральное место и особое покровительство со стороны государства и советской общественности должны быть все же сохранены за художественными направлениями, которые умеют подойти к массам.

Обслуживание масс ни в коем случае не должно проходить только через выставки. И надо отметить, что АХР и через свое издательство, во многом еще весьма дефектное, все же нашла широкий сбыт художественных произведений в массы.

Очень важно, чтобы художники АХР, связавшиеся таким образом с массовым зрителем, связались также с организацией такого зрителя или сами приступили к подобной организации. Здесь раскрываются большие перспективы. Уже отчасти начатая вхутеиновцами работа по росписи различных учреждений (казарм, общежитий, клубов, столовых и т. д.), по снабжению передвижными группами картин учреждений, где бывает масса, в особенности, конечно, клубов, столовых, красных уголков и т. д., по организации также широких лотерей, как это уже сделано в Германии, — все это даст хорошее художественное произведение массам, подводя его совсем близко к их повседневной жизни.

Возникает вопрос о том, какой именно стиль живописи (в самом широком определении стиля) необходим для того, чтобы привлечь внимание масс.

Здесь АХР точно доказала, и то же самое подтверждается опытом других художественных направлений, что массы чрезвычайно интересуются идейным, эмоциональным содержанием картины, се темой, даже ее сюжетом.

Болтовня о том, что сюжет не имеет никакого значения в живописи, является результатом той утраты социального интереса к живописи, который характеризует собою упадочную культуру буржуазии и откуда берутся эти модные словечки. Для масс же, жаждущих просвещения, жаждущих выражения их идеалов, их суждений о жизни, сюжет имеет первоклассное значение в живописи, совершенно так же, как в литературе. Но если идейно–эмоциональное содержание образов данного произведения изобразительного искусства для нас существенно важно, то очевидно, что оно должно быть передано чрезвычайно четко, без таких форм стилизации и искажений, которые делают, так сказать, текст картины неудобочитаемым. Вся такая извращающая действительность стилизация представляет собою извращение падающего буржуазного искусства. В нашем массовом быту это, во всяком случае, вредное направление. Оно встречается большими массами трудящихся с отвращением, как встречали бы они книгу, напечатанную нечетким, фантастическим, разбросанным шрифтом.

Из этого, однако, отнюдь не следует, будто под словом реализм надо подразумевать натурализм, приближающийся к раскрашенной фотографии и т. д., не говоря уже о том, что художественное произведение отнюдь не может быть сколком с куска действительности, а должно быть творческим актом, законченной в себе композицией, чего, конечно, добивается и всякий художник–реалист, будь он каким угодно врагом стилизации. Надо отметить, что можно допускать и всякого рода стилизацию, поднятие действительности до монументальности, ее упрощение, как, например, это часто делается в графике, подчинение ее тем или другим композиционным задачам. Не надо думать, что массы под четкостью разумеют действительно точное воспроизведение действительности, как она есть, важно только, чтобы такого рода стилизация не рвала с действительностью, чтобы она не мешала максимальной понятности замысла художника, а скорей, увеличивала бы ее. Я прямо подчеркиваю этот лозунг: стилизация желательна, но такая, которая увеличивает понятность замысла, поднимает эффект, производимый картиной на рядового, неизысканного зрителя, жаждущего усиленных впечатлений.

На выставках АХР все более заметно включение такого рода произведений в основное направление, так сказать, передвижнического реализма.

АХР обвиняют в недостаточном мастерстве.

Надо сказать, однако, что на выставках АХР выставляются и большие мастера и что, кроме того, менее известные мастера растут в АХР. Надо отметить, что ахровцы прекрасно учли упрек в недостаточном мастерстве и всячески стараются поднять в этом отношении уровень своих произведений.

Нет спора о том, что мастерство вообще нужно и что нужно более высокое мастерство, но надо условиться о том, что такое мастерство. Можно мастерски делать фокусы, устремляться исключительно на формальные достижения и добиться мастерства, каким обладают многие французы. Однако я со всей твердостью говорю, что не только для нашего массового зрителя, а, например, и для уж не такого наивного зрителя, как я сам, выставка АХР представляет гораздо большую ценность, чем любой из французских Салонов, которые я посещал и где за формальным мастерством совершенно не шевелится ни одного родственного мне чувства, ни одной близкой и живой идеи, где поэтому все производит впечатление гигантской психологической пустыни, разубранной в шелка и драгоценные камни.