Об истинном христианстве

81. Зависть – мучительная страсть и смеха или, скорее, плача достойна, ибо таким ядом дьявольским человеческое заражено сердце. Прочие страсти некое, хотя мнимое, услаждение имеют, а завистливый грешит, а вместе с тем и мучается. Неугодна Аману, врагу иудейскому, как сам признает, ни слава, которой возвеличил его царь, ни богатство, которым изобиловал, ни та честь, что к царице с царем на пир позван был; этого, говорит: «Всего не довольно для меня». Что тому причиною? Не обидел ли тебя кто, Аман? Не похитил ли кто твоих пожитков? Или не оклеветал ли кто тебя перед царем? Здоров ли сам, или домашние твои? Или не смущает ли тебя страх неприятельский? Нет! Нет ничего того. Что тогда? Что смущается сердце твое? О чем скорбишь посреди такой славы и богатства? Что склоняешь голову свою? Что дряхл и уныл ходишь? Что темнеет лицо твое? Чего тебе, первому советнику царскому, недостает? Одного только скипетра и державы царской не имеешь. «Нет, – говорит Аман, – всего этого не довольно для меня, ибо вижу Мардохея в благополучии. Всего этого не довольно для меня, когда вижу Мардохея Иудеянина во дворе царском. Ничто меня – ни слава, ни честь, ни богатство – не веселит, поскольку вижу Мардохея у царя в милости» (Есф. 5:13). Так завистливый грешит и вместе с тем казнь принимает, беззаконничает и мучается! И от этого видеть можно, как гнусен порок зависти и посмеяния достоин! Печалиться о том, что ближний веселится; сетовать и снедаться, что брат в благополучии цветет – не смеха ли достойное дело? Всякий это может признать, только дьяволу свойственно такое дело: дьяволу печально и несносно, что христиане спасаются и вечную получают славу, от которой он низринут в вечную погибель и бесчестие.

82. Из вышесказанного всякому видно, сколь и пагубна эта страсть. Поскольку:

1) Собственный наш грех зависти есть грех дьявола, который этой язвой прародителей наших, а с ними и нас умертвил. Ибо дьявольское дело есть радоваться о погибели человеческой и печалиться о спасении, что зависти свойственно.

2) Демон не завидует подобному демону, но человеку; а человек человеку, брат брату, сродный сродному, подобный подобному завидует, который должен радоваться с радующимися и плакать с плачущими, как учит апостол (Рим. 12:15); чему нельзя не удивиться или, более того, чего оплакать достойно невозможно. Так-то сатана ядом своим заразил сердце наше!

3) Зависть, как сказано в 78, приводит ко всякому неблагополучнейшему концу тех, на которых вооружается.

4) Зависть и тем завидует, от которых благодеяние получает; ей и доброхот немил, она и благодетеля гонит. Кто больший иудеям благодетель был, чем Христос, Спаситель мира? Мертвецов их воскресил, слепых просветил, прокаженных очистил и прочие чудесные благодеяния сотворил. Но зависть на то не смотрит. Она советует: Что нам делать? Этот Человек много чудес творит. Если оставим Его так, то все уверуют в Него (Ин. 11:47–48). Она не рассуждает, не почитает высокого добра, а поучается убить благодетеля. Питай, одевай, береги, защищай, обогащай, утешай завистливого, как хочешь, – ему то неприятно. Поскольку ты благополучен, тебя все любят, хвалят, почитают. Это уязвляет его сердце, которого любовь и благодеяние твое исцелить не может. И до тех пор уязвлять будет, пока не увидит тебя в бедствии.

5) Зависть и тех, которыми обладает, к бедственному приводит концу. Ибо, кроме того, что вечному мучению повинными их делает, и временному бедствию подвергает. Так Каин стенает и трясется; Аман, вознесенный на дерево, которое Мардохею израильтянину готовил, погибает. Поэтому святой Златоуст говорит: «Завистливый, желая погубить иного, и самого себя губит» (Беседа 55 на евангелиста Иоанна). Но, хотя бы не было какого-то другого внешнего бедствия завистливому, довольно ему внутреннего, довольно того, что внутри снедается, мучается и терзается собственным мучителем.

83. Средство против этого злого и пагубного недуга такое примечается:

1) Гордость, от которой зависть, как сказано, рождается, должно с помощью Божией отложить, и так, без злого корня, и злого плода не будет. «Зависть, – говорит Августин, – есть дочь гордости: умертви мать, и дочь ее погибнет».