Об общественной деятельности на поприще народного образования

Я разберу отдельно книги, имевшие наибольший успех. В 1-м отделе – грамота, мы встречаем три руководства для обучения грамоте. Слава Богу, что выписано только три руководства. В последнее время таких руководств появилось столько, что мы их скоро будем считать сотнями, и все они совершенно одинаково ничтожны, все одинаково свидетельствуют о незнании дела составителей. Каждый составитель способа обучения грамоте употребил гораздо менее умственного труда, чем каждая мать или учитель, выучивший читать хоть одного ребенка. Главный упрек, который имею сделать всем этим изобретателям, состоит в том, что они изобретают то, что давным давно изобретено Кириллом и Мефодием. По способу азов, складов и толков выучиваются скоро, легко, и способ этот уже привился к народу. Всякий же не совершенно тупоумный человек, учащий грамоте, во время процесса обучения одного ребенка непременно нападет на десять – двадцать новых приемов. Приемы эти так легко даются каждому, что не стоит того предавать их тиснению и вечности и спорить о том, кто первый выдумал наклеивать буквы на карточки и начинать с слогов, как делают это члены Комитета грамотности. Отчего никто не гордится тем, что он выдумал новый способ обучать детей ходить или сидеть за столом? Обучение грамоте в наше время сделалось таким же легким, простым, почти бессознательным делом. Не могу не повторить сказанного мною, что лучший способ учить грамоте состоит в том, чтобы не иметь никакой методы. Руководства, рекомендуемые Комитетом грамотности, вместо пользы скорее могут принести вред, попав в руки тупоумному и необразованному сельскому учителю.

1) Детский мир и христоматия. Книга для классного чтения, приспособленная к постепенным умственным упражнениям и наглядному знакомству с предметами природы. Издание третье (исправленное и дополненное, с 4-мя таблицами рисунков. В двух частях). Составил К. Ушинский. (Допущена к употреблению в первых четырех классах гимназий и уездных училищах, а также в женских учебных заведениях, подведомственных IV Отделению собственной е. и. в. канцелярии.) Спб. 1862 г.

2) Предметные уроки по мысли Песталоцци. Руководство для занятий в школе и дома с детьми от 7 до 10 лет.

Обе эти книги относятся к так называемому наглядному обучению, Anschauungsunterricht, что показывают и их предисловие, и самое содержание.

Что же такое это наглядное обучение, этот Anschauungsunterricht? Что такое эта благотворная мысль Песталоцци, про которую нам прожужжали уши в Европе и, в последнее время, у нас, в России? Очень часто бывает, что явится новое слово и смутное связанное с ним понятие, все начинают говорить это слово, цитировать его, как что-то всем известное, и неспециалисты дела и даже специалисты, но люди, никогда не исследующие основательно мысль, начинают верить, что под. этим смутным понятием таится какая-то мысль, целая история мысли – наука. Новое поколение уж преклоняется перед признанным авторитетом, и никто не хочет дать себе труда добраться до источника. Это самое случилось и у нас с системою Песталоции, которой вовсе нет и не было, и с так называемым наглядным обучением, которого нет и быть не может. Что же такое Песталоцци и знаменитая система, которой столько злоупотребляют в наше время? Песталоцци никогда не был теоретиком, никогда не был философом и не оставил нам никакой системы педагогии. Когда я только начинал заниматься педагогией, – имя Песталоцци и ссылки на его мнимую теорию ввели меня в то же заблуждение, в какое и теперь вводится большинство публики. Перечитавши всё, что написал Песталоцци и что об нем было писано, я убедился, что Песталоцци никогда не был философом, не положил никаких новых оснований в так называемую науку воспитания. Песталоцци вовсе не был философом, как Руссо, Кант и Шеллинг – он был только хороший учитель. Ежели уж непременно отыскивать заслугу Песталоцци в философии педагогии, то заслуга эта будет состоять в дальнейшем развитии и применении мысли Руссо – свободы и самодеятельности в воспитании. Простая мысль эта, разбросанная по разным мелким сочинениям, оставшимся от Песталоцци, состоит в следующем: