Об одной беспредметной выставке

В книгу с выставки из Дома союза писателей затесалась, правда, одна инородная запись зелёным фломастером, — о том, что «жидам запрещается писать русские иконы», почему-то «русские» было написано с одним «с», видно, от простоты и… человек не знал, что «жидам» запрещено писать любые изображения людей… Как потом стало известно, это был один из тех ребят, которые развлекались доносами по разным инстанциям. Кажется, на него собственная жена потом донесла и опозорила его при разводе. А вы говорите: «Вставьте карандаш!» Куда? И как часто «карандаш» совсем не помогает.

Книга с секретного предприятия клуба «Каравеллы» наполнена была отзывами с различными уровнями речи, с неожиданными применениями слов и выразительностью их — от «бездарной мазни и шарлатанства» до несусветных похвал. Откуда люди брали слова, может, приходили с готовыми текстами?

«… ни деликатность нравственного склада характера, ни правдивость и острота чувства, ни ширина и глубина интеллектуальной проницательности не могут Вас спасти в час испытания… "

К сожалению, нам эту книгу не отдали — её засекретили, наш друг— фотограф её не сфотографировал, а мне удалось запомнить и списать только отдельные отзывы и высказывания, и потому я не могу порадовать публику и себя воспроизведением всех слов и сочетаний слов, всей непридуманности. Где-то она хранится в тайниках, скрывающих народные тайны. И если эта книга когда-нибудь появится из секретных запасников, то ещё раз нам придётся удивиться и невозможности, и возможности языка. Какой язык может родиться за закрытыми дверьми? И какой диссонанс в нашем человеческом образе! И как жаль, когда мудрость теряет свою ценность — будто падает в пустоту.

Тишина тревожного напряжения была всё время в воздухе, все разговаривали шёпотом, когда же Ведущая попросила всех занять места и все разместились, кто вдоль колонн, кто на стульях, то в зале стало совсем тихотихо. «Наши» силы, которые Яша подтянул для поддержки, растворились в громадной чуждой толпе и кое–где различались, как инородные вкрапленники в основной массе. Я присела где-то сзади, впереди меня сидели представители «Главной оппозиции," они выделялись самоуверенным и независимым видом, на их лицах выражалась отчуждённость, — такая хозяйственная, комсомольская деловитость. Мне показали самого Главного, секретаря всего Ждановского округа, видимо, слава темнителя звёзд привлекала его — как желание остаться в названиях районов, университетов, парков, улиц.

Яша начал свое выступление так: «Истоки моего творчества выросли из русского авангарда, поразившего весь мир в начале века… Начиная с импрессионистов, живопись испытала множество бурных, сменявших друг друга преобразований… футуризм, экспрессионизм, абстракционизм… Сменяя кумиров, объекты изображения, живопись старалась осознать, в чём состоит её собственная сущность…»

Зазвучали имена русских художников — Малевич, Филонов, Попова, Крученых, Кандинский, Удальцова, Розанова… Не нравится моим соседям, «впередисидящим», такое начало, оно выпадает из их представлений о буржуазной природе всего нехорошего. Они переглядываются.

«… Абстрактный экспрессионизм Джексона Поллока появился как продолжение и развитие «Экспрессивного ритма» Александра Родченко и основан на спонтанных, непланируемых действиях художника… "

Зал несколько удивлён… Я вижу, как «впередисидящие» на корме каравеллы зашушукались, видно, не ожидали, что в России совершили не одну революцию. Яша перешёл к объяснению живописного процесса как взаимодействия между художником и картиной.

«Взаимодействие между художником и картиной может быть проанализировано как циклический процесс, состоящий из конечного числа элементарных циклов. Белая поверхность холста характеризуется идеальной уравновешенностью, но абсолютной пустотой… "

Яша использовал слова «абсолютная пустота», «циклические процессы», «экспрессивные ритмы», завораживая, наполняя безвоздушное пространство не только холстов, но и чувств. (Циклическая природа познавательных процессов в 90х годах становиться основой для создания новых концепций искусственного интеллекта.) «…И улица, как белая бумага.»

«Идеальная картина должна остаться для зрителя неисчерпаемой до конца. Неудачная картина останется лишь пятном на поверхности. Подлинная картина может стать зеркалом или окном… Зеркало отбрасывает зрителя в самого себя; окно обещает освобождение.»

Ход изложения Яшиных мыслей диалектичен, ясен, красив, с выражением авторитетного достоинства, которое было ему свойственно и которое так трудно описать. Весь воздух будто зазвенел, и мелкие мысли у мнимых противников, казалось, пришиблены силой Яшиных слов.

В конце своего выступления Яша остановился на процессе восприятия абстрактной живописи: «Один из путей к пониманию абстрактной живописи — это опора на музыку, абстрактнейшее из искусств, не опирающееся на изображение каких-либо внешних реальностей. Творческий акт восприятия искусства основан на самоидентификации воспринимающего с произведением — на любви.»