Об одном и том же

Оперуполномоченный О.К. Писюк, молодой человек с явными признаками сколиоза и близорукости, тщедушного телосложения – старался выглядеть как можно солиднее и старше своего возраста, для чего он явно корректировал обычную свою походку и манеру разговора. Ростом и комплекцией он явно не дотягивал до фигуры лидера нации даже в молодые годы. Более того, его косолапая поступь с явными признаками плоскостопия порождала нездоровые догадки по части его родословной, поскольку очевидно было, что родители, Писюки-старшие, должны были быть либо очень богатыми, либо просто «большими» людьми, если смогли «внедрить» в полицию своё чадо. Однако всё путал акцент и южный говор Писюка. Не секрет, что и в армии, и в силовых структурах и раньше, и сейчас – очень высок процент лиц украинской национальности. Возможно, Олегу Константиновичу в вопросе трудоустройства просто повезло, т. к. с такими внешними данными, да, как впоследствии выяснилось, аналитическими способностями и юридическим образованием… О.К. Писюк явно был прохожим в МВД РФ?!

Олег Константинович сильно «гакал», шепелявил и не выговаривал букву «р». Тембр голоса с рождения не претерпел каких-либо значительных изменений. Подростковой мутации голоса как не было, так и в ближайшее время не ожидалась. Более того, всё портило дефекты речи и дикции. Ко всему прочему, как ни странно, в разговоре Олег Константинович спокойно обходился пятью-шестью словами ненормативной лексики и гремучей смесью суржика[23] из 50–60 слов и не более того, даже в общении с начальством или заявителями. Из всего этого читатель с пытливым умом может сделать лишь один правильный вывод – начальник уголовного розыска и начальник 44 отдела полиции УМВД РФ по г. Санкт-Петербургу – оба были этническими украинцами.

– Ну-с, громадянин Захаров! Що тут у Вас ще[24]? – обратился к Захарову через балаклаву лейтенант полиции Писюк.

Из-за того, что рот его был прикрыт балаклавой, невозможно было понять, что он произнес. Дикция и кусок материи делали своё дело. Однако профессор Захаров Виктор Иванович был, как говорится, не пальцем деланный. Возможно, он и не понял дословно сей тирады, но основной смысл он всё же уловил.

– Я написав Вам докладне пояснення, до якого доклав показання двох свідків. Крім того, є відеозапис їх показань. Ось, на цьому самому диску записані два відеофайлу. Будь ласка, долучіть все це до матеріалу перевірки[25], – Виктор Иванович незаметно для себя вдруг перешел на литературный украинский язык, которым он не практиковал лет пять, а то и поболее.

– Я, бл@дь, не розумію ні х@я, якого х@я ти, м@дило грішна, проявляєш ініціативу і робиш за мене мою ж роботу? А[26]? – Только это и успел спросить молодой лейтенант, т. к. следом получил короткий апперкот[27] от вмиг пришедшего в ярость профессора.

Ножки моментально подкосились и молодой оперок обмяк на руках Захарова, который успел заботливо поймать «кузнечика» и поместить обмякшее тело на скамейку рядом с Семяримовым.

– Витя, ты? – не то обрадовался, не то удивился Владимир Игоревич.

– Виктор Иванович, – поправил мужчину Захаров, но присмотревшись к нему вдруг резко двинулся в его сторону и мужчины одновременно крепко обнялись.

Несколько минут они цокали языками и отваливали друг другу комплименты и лёгкие шуточки. Затем Семяримов внезапно с серьёзным лицом спросил своего институтского друга о «судьбе» Писюка.

– А с этим что делать будем? – Поинтересовался Владимир Игоревич.

– Да… Вопрос конечно интересный… Тут его оставлять нельзя. Надо бы его куда-нибудь пристроить?!

– На улице, возле автостоянки, стоят большие мусорные баки. Давай мусорка туда снесем?! – предложил с лукавой улыбкой Семяримов.

– Мусора к мусору? – задумчиво промямлил Захаров. – Нет, повяжут… Лучше его в туалет отнести. Посадим эрудита на унитаз и пусть сидит, отдыхает. Очухается не раньше, чем через полчаса, слабенький…

– А где туалет знаешь?

– А то!? – не без гордости ответил профессор.

– Давай вдвоем его отнесем, – предложил свою помощь Владимир Игоревич.

– Не парься, Вовчик! Я его и один донесу. Лучше дежурного отвлеки, чтобы я спокойно этого Писюка мог отнести в отхожее место.

Семяримов подошел к окну дежурного. За столом сидела лейтенант полиции неопределенного возраста. На вскидку ей было от 30 до 50. Дама была в мятом форменном обмундировании с ярко и широко разукрашенными помадой губами. Она украдкой курила, пряча под столом сигаретку, то и дело зыркая по сторонам, чтобы, наверное, не спалиться, если вдруг кто-либо из руководства отдела не нарисуется с проверкой. Всякое ведь могло случиться?!

– Скажите, пожалуйста, а как пройти к библиотеке? – с серьёзным видом обратился Семяримов к дежурному.

– Какой ещё библиотеке? – не поняла вопроса дежурная.

– К библиотеке имени Ленина, – уточнил Семяримов.

Простой, казалось бы вопрос, вдруг поставил женщину в тупик. Дамочка крепко задумалась.

– Слушайте, не морочьте мне голову! Нет здесь никакой библиотеки.