Обаяние Джулиана Лефрея

Я опустила руку на консоль машины, и уставилась в переднее окно. Мы были двумя разорившимися сучками, но так будет не всегда. Лили была талантливой, и разбиралась в еде. Она пошла в кулинарную школу, а не в обычный колледж. Она не хотела быть шеф-поваром. Она хотела быть ресторанным обозревателем для широких масс, надежной версией «Yelp» с легко читаемыми отзывами, еженедельно публикуемыми фотографиями и интересными советами.

— Мы разберемся, — пообещала я, улыбнувшись ей.

К тому времени, когда она подъехала к моему дому, чтобы высадить меня, я была в полном замешательстве относительно того, что мне делать с вакансией в «Vogue». Какая-то часть меня не хотела говорить Лили об этом до тех пор, пока не будет уверенности. Я и так буду достаточно расстроена, если не получу ее, может, лучше не распространять плохие новости.

— Позвони мне завтра, и мы обсудим планы на Нью-Йорк, — сказала она, когда я наклонилась, чтобы закрыть дверь со стороны пассажира.

— Звучит неплохо. Спасибо, что подвезла!

Она выехала с подъездной дорожки, а я повернулась к дому. За те месяцы, что я отсутствовала, ничего не изменилось. У мамы все еще были розы на клумбе перед домом, а папа, как обычно, опоздал на несколько дней, чтобы скосить траву.

Я улыбнулась и направилась к входной двери, как раз когда она распахнулась, и появилась моя мама. Она вытерла руки о фартук и вышла на крыльцо.

Боже, как же мы похожи.

Ее каштановые волосы были подстрижены в короткий боб, а одета она была в сарафан, который был привычным элементом моей жизни в детстве. Ее лицо, как обычно, было без макияжа, но он ей и не требовался. Ее зеленые глаза были обрамлены темными ресницами, как и у меня, а ее улыбка была достаточно заразительной, чтобы не нуждаться в помаде.

— Моя Джози, — просияла она, крепко обнимая меня. Я вдохнула ее запах и обхватила ее руками, позволяя ей заключить меня в столь необходимые объятия.

— Привет, мам, — сказала я, когда она отпустила меня, чтобы обнять за плечи и хорошенько рассмотреть меня.

Ее улыбка померкла.

— Ты ешь там, в Нью-Йорке? Выглядишь слишком худой, милая.

Я сдержала желание закатить глаза.

— Обещаю, что ем много. Просто везде хожу пешком.

Она поджала губы, не совсем понимая, стоит ли верить моему ответу или нет. Я была уверена, что к тому времени, когда я уеду в пятницу, у меня будет огромное количество еды, чтобы взять ее с собой «на всякий случай».

— Где папа? — спросила я, бросая свои сумки в фойе и шагая дальше в дом.

Мой папа высунул голову из-за кожаного кресла в гостиной и приветственно помахал пультом дистанционного управления.

— Привет, милая!

Я улыбнулась и перегнулась через кресло, чтобы обнять его.

— С днем рождения, папа.

— О, спасибо. Не каждый день твоему старику исполняется сорок.

Я засмеялась, и поцеловала его в щеку.

— Как скажешь, пап.

— Пойдем, Джозефина. Ты можешь помочь мне с ужином, пока папа закончит смотреть гольф.

Когда она повернулась, я сделала рвотное движение в сторону отца. Он засмеялся, и покачал головой.

— Иди помоги ей. Она скучала по тебе, знаешь ли.

— Да, да.

Я бросила свой багаж в прихожей и пошла за мамой на кухню.

— Держу пари, в Нью-Йорке не так часто готовят домашнюю еду, — сказала она, протягивая мне фартук с задней дверцы кладовки. Наша кухня совсем не изменилась за последние двадцать лет. Старые обои в цветочек все еще покрывали стены. Шкафы из темного дерева стояли под выцветшими столешницами. Холодильник все еще был обклеен рисунками и фотографиями меня в молодости.

Я улыбнулась этому зрелищу.

— На самом деле, я приготовила спагетти для друга на прошлой неделе.

Джулиан пожаловался, что лапша была настолько жесткой, что он сломал зуб, поэтому мы выбросили ее и пошли за едой на вынос. Но технически, я готовила.

— О, так ты нашла друзей? Слышала, что там бывает довольно трудно познакомиться с людьми.

Она передала мне перечницу, и мы вместе добавили соль и перец в куриное блюдо, которое уже собиралось отправиться в духовку. Курица была нафарширована морковью, горохом и луком. Мой рот уже был наполнен слюной до отказа.

— Да. У меня есть друзья.

— Где ты с ними познакомилась? — спросила она, глядя на меня поверх курицы.

— На работе, — ответила я, опуская перечницу обратно на столешницу.

Она принялась за работу, нарезая стручковую фасоль, а я стояла в стороне, стараясь не мешать ей.

— И они хорошие люди?

Я рассмеялась.

— Судя по тому, что я видела до сих пор.

Она поджала губы.

— Что ж. Я просто хочу, чтобы ты была осторожна. Не сбивайся с пути из-за какого-то парня. Тебе нужно сосредоточиться на главном.

Я закатила глаза, когда она повернулась, чтобы бросить стручковую фасоль в большую кастрюлю вариться, и решила, что лучше просто промолчать. Она хмыкнула, добавляя специи в стручковую фасоль, и я опустилась на один из барных стульев.

— Ты помнишь Соню Фостер? — спросила мама, оглянувшись на меня через плечо.

Я вскинула бровь.

— Она была в моем выпускном классе. А что?

Она обернулась, и пожала плечами.