Обаяние зла (СИ)

Наконец, Джонни нашёл в себе достаточно физических и душевных сил для ответной реплики, которую он хотел сделать как можно более неприятной для Леночки. Ему непросто было подобрать нужные слова, т.к. в таком состоянии потрясения он соображал с трудом. Наконец, Джонни выдавил из себя: мне очень жаль, что ты меня так воспринимаешь. Но это лишь твоё личное мнение. А на тебе, к счастью, свет клином не сошёлся.

В ответ на это Леночка хладнокровно добавила: не одна я. Любая женщина так считает. Все мои подруги, девушки, кого я знаю, так воспринимают мужчин. Джонни грубо перебил её: да, я в курсе, что мир полон дур и проституток. Леночка снисходительно улыбнулась, словно желая подчеркнуть тем самым, что разговаривает с незрелым человеком. Ах да, конечно, же, я забыла, для тебя все женщины – дуры и проститутки. Но если ты так считаешь... Не все,- снова перебил её Джонни. Ещё, как я вижу на твоём примере, бывают психопатки. Но это, к счастью, редкий вид. Но всё же я верю... Но тут же поправил себя: нет, я знаю. Словно желая подчеркнуть тем самым, что его информированная позиция не может быть результатом лишь слепой веры, которую он так презирал в религиозных людях. Джонни продолжал: я твёрдо знаю, что где-то есть женщина, которая примет, оценит и постарается (Джонни как бы допускал тем самым, что не каждая его поймёт до конца, даже если она его примет) понять меня. Возможно, просто, я её ещё не встретил, или встречал, но не распознал вовремя.

Да-да,- язвительно прокомментировала Леночка. И развила свою мысль: Конечно, ты же теперь один в трёхкомнатной квартире. Так что вполне может заинтересоваться какая-нибудь хохлушка. Или просто приезжая. Это я тебе сексуальных услуг не оказываю. А она поселится у тебя в квартире. Станет там полноправной хозяйкой. Ты её пропишешь у себя. А потом больше не будешь нужен, и ты умрёшь. А у неё будет твоя квартира практически на халяву – поди плохо. А то ты мне время от времени ноешь, как я тебя использую. Вот тогда ты бы узнал, как используют по-настоящему! Только в таком случае уже не узнаешь – тебя просто не будет в живых.

При этих её словах Джонни снова начал задыхаться от обиды и злости. Получалось, эта сука даже не намекала ему уже, а заявляла прямым текстом, что девушка может быть с ним исключительно с целью убить его и завладеть его квартирой. Джонни при этом почему-то сразу вспомнил Германа, сына маминой подруги Гали (не «собачьего номера», другой). Так же, как и сам Джонни, Герман был больным на голову человеком. Он был слабоумным. У него с детства был диабет I типа, и к тому времени, как ему был поставлен диагноз, его организм получил необратимые повреждения. Собственно, диагноз ему поставили, когда он оказался в реанимации с отёком мозга, который развился на фоне диабетического кетоацидоза. Но, несмотря на слабое здоровье, Герману, как и Джонни, очень хотелось, чтобы его кто-нибудь любил. И вот однажды в его жизни появилась девушка, которая, как ему представлялось, была готова принять его таким, как есть. И неужели так важно было, что она приехала из другого города даже не по лимиту, а вообще неизвестно каким образом оказалась в столице? В конце концов, какая разница, откуда родом человек, коль скоро ты этому человеку действительно нужен? Так рассуждал в своё время Герман, пытаясь развеять сомнения своей мамы, у которой было нехорошее предчувствие относительно будущей невестки. Но в то же время Галя не хотела, чтобы её предубеждения стояли на пути счастья её единственного сына. А потому вскоре состоялась свадьба, после которой молодая жена поселилась с Германом в его просторной квартире.

Герман был очень опечален тем, как скоро его горячо любимая жена к нему охладела. Романтические иллюзии Германа разбились вдребезги, когда однажды, придя домой с работы непредвиденно рано, застал свою жену с любовником. Герман не стал пытаться выяснять отношения, а просто взял с полки молоток, и привычными движениями работяги устранил не только зло (любовника), но и то, в чём он в те драматические моменты видел его причину, – свою жену.

Джонни вспомнил тот ужас, который он испытал, сидя под столом и подслушивая рассказ деда. Это было как раз в тот период, когда, наслушавшись страшных рассказов Александра Мироновича, мужа двоюродной бабки, о жёнах, коварно отправивших на тот свет своих супругов, Джонни твёрдо решил, что никогда не женится. Джонни также неправильно понял фигуральное употребление его дедом слова «прибил» в смысле «убил». Джонни интерпретировал услышанное слишком буквально, и представлял себе нечто вроде распятия с использованием длинных ржавых гвоздей, которые советские граждане (типа его троюродного дяди, к которому Джонни отвозили летом на дачу) использовали при строительстве дачных участков. Джонни также с ужасом вспоминал случайно, мельком увиденные кадры из фильма о восстании под предводительством Спартака. Ему сразу представлялись шесть тысяч рабов, распятых на крестах под палящим солнцем вдоль Аппиевой дороги из Капуи в Рим.