Обаятельное чудовище

– Вон, брось туда. – Указываю на столик. – Вдруг понадобятся владельцу.

Понятно, чем он тут занимался вместо работы! Ловелас!

Когда все закончено, я встаю с кресла, подхожу к охранникам и отсчитываю каждому по паре купюр.

– Это вам за помощь, ребята.

– Да мы… – Мычит Вадик.

– Мы не… – вторит ему Никита.

– Берите-берите! Каждый труд должен быть оплачен. – Улыбаюсь, зарабатывая себе дополнительные баллы перед подчиненными.

Они прячут деньги в карманы как раз в тот момент, когда в кабинет входит сонный Левицкий.

– Это что? Это… Какого, мать его, хрена?! – Орет он.

И изумленно останавливает свой взгляд на виновнице происходящего – то есть на мне.

– Ненормальная! С ума сошла?!

– Мальчики, можете идти. – Говорю я охранникам.

– Стоять! – Чертыхнувшись, выпаливает Тим.

– На своей половине будь добр сам навести порядок. – Пожимаю плечами я. – Мне кажется, у тебя слишком много ненужных вещей. Если выкинуть половину, то будет не так кучно.

Парень хватается руками за голову.

– Так. Быстро поставили всё, как было! – Указывает Вадику и Никите. – А ну, взяли эту тумбочку и поставили на место – вон туда!

Охранники послушно припадает к тумбочке, и я визжу:

– Стоп!

– Берите! – Раздраженно сплевывает Тим.

– Поставьте! – Требую я.

Вадик-Никита застывают на месте, не убирая рук от предмета злосчастной мебели.

– Берите и несите! – Приказывает парень скорее растерянно, чем сердито.

Охранники косятся на меня.

– Поставьте! Не трогайте! – Гордо топаю ножкой.

– Несите! – Угрожающе цедит сквозь зубы Тим.

Качки испуганно поднимают в воздух тумбу, и я возмущенно развожу руками:

– Парни, разве мы не договаривались? – И едва Левицкий переводит взгляд, показываю жест, на пальцах, означающий «деньги».

Бум! Тумбочка глухо падает на пол.

– Извини, Тим Григорьич… – Прячет глаза Вадик.

– Мы, наверное, пойдем… – Крадется спиной к выходу Никита.

Через пару секунд они скрываются за дверью, и я начинаю об этом жалеть, потому что чудовище приближается ко мне все ближе и ближе. Я вижу, как его пальцы сжимаются в кулаки, как перекошенное от ненависти лицо наливается краснотой.

– Вот, значит, как… – Раздается у самой моей макушки.

Я медленно поднимаю взгляд. И сглатываю.

– Просто… я быстро нахожу общий язык с персоналом. – Говорю срывающимся голосом. – Они сразу почувствовали во мне стержень руководителя. Минус тебе, что ты так и не смог организовать здесь дис-цип-ли-ну…

Последнее слово я произношу прямо ему в лицо. О, Боже… Он что, кусок от меня откусить собрался?

– Быстро ставь всё, как было! – Рявкает он, крепко хватая меня за руку и подтягивая на себя. – Кому сказал!

– Разбежалась! Прикрути сначала подножку к моему мотоциклу. – Тихо говорю я, упираясь второй рукой в его твердую грудь и осторожно пытаясь высвободиться из цепкой хватки.

– Ни за что. – Сдавленно шипит он.

У меня по спине табуном несутся мурашки.

– Ну и всё. Не буду я ничего двигать. – Я всё-таки выкручиваю руку, освобождаясь из его захвата. – И не подходи больше ко мне так близко! Одеколон у тебя… мерзкий. Как окружающие его выносят? Брр! – Трясу головой. – Фу!

Спешу вернуться за стол, чтобы отдышаться, и краем глаза замечаю, как он в недоумении принюхивается к себе. Так тебе и надо, вонючка! Этот раунд в мою пользу.

5

Марта

Плюнув на бардак в своей половине кабинета, парень садится на диван, вытягивает длинные ноги, достает мобильник и молча копается в нем, время от времени бросая на меня неприязненные взгляды из-под бровей.

Я изучаю документы и делаю вид, что не замечаю, как он косится на меня. «Непокладистая и ершистая» – так было записано в моем личном деле. И даже не верится, что эта девчонка, готовая противостоять целому миру, еще жива где-то глубоко внутри меня, ведь я давно похоронила ее и почти не вспоминала. Забыла, когда в последний раз видела в себе ту, что когда-то давно не лезла за словом в карман. Но это так, и она здесь – готова в любой момент дерзко ответить любому, чтобы достойно постоять за себя.

Черт побери, да я до сих пор не верю, что мне больше не нужно притворяться! Что больше не нужно затаиваться и молчать, ждать чьего-то одобрения, стыдливо и покорно опускать взгляд и до искр в глазах зажмуриваться, чтобы не выдать себя. И кто знал, что столкновение с этим грубияном словно по щелчку выпустит наружу ту колючку, которой я когда-то была?

Нет, это невероятно…

Сама не понимаю, почему так взъелась на весь свет. И точно не знаю, к какой цели иду – я как слепой котенок в огромной комнате. Действую интуитивно, почти на ощупь. Не понимаю, что хочу доказать этому миру, но чувствую, что должна это сделать. Нужно хоть что-то делать, чтобы не сойти с ума окончательно. И останавливаться нельзя!