Обаламус (новая редакция)

...Господи! Ну, какой же я идиот!!! Обаламус в открытую говорил, что важно сохранить его визит в тайне... Вот и сохраняет... Если уж бесплотный дух три недели погоду переделывал под свои нужды, то организовать этих дебилов ему вообще не проблема... Я ж для него - на уровне насекомого. Низшая раса, не прошедшая какой-то там барьер... Муравей, возомнивший себя другом и соратником бога... Носитель... Ёжика - того он лисице скормил... А меня этим... Неандертальцам...

Мордовороты между тем молча сжимали кольцо... Судя по тому, как все посматривают на владельца кастета, он у них главный... И он начнет ... Да, он... Продолжает идти, все остальные застывают на месте... Нет, он лишь отвлекает внимание... Один из тех, что сзади, скользящими бесшумными шагами приближается со спины, подняв над головой дубину... Стоп... Но я не могу этого видеть... Пусть - так блекло и схематично... Дубина продолжает быстро падать вниз... А затем движение её внезапно замедляется, и я успеваю убрать голову из-под удара... Мой несостоявшийся убийца промахивается, инерция бросает его вперёд, на то место, где я стоял только что... Стоял, но сейчас инстинктивно сместил вес на левую ногу и, выждав секунду, резко двинул назад правый локоть... Хрусткий звук удара в ночной тишине прозвучал особенно громко. Короткий вскик, парень хватается за лицо и падает на дорогу. Но мне некогда жалеть упавшего наземь бандита... Их и без того слишком много осталось.

Из нападавших только владелец кастета успевает среагировать... Главарь - точно... Шагнув вперед, он выдаёт отличный правый свинг шипастым кулаком в корпус... Грамотно... Голову из под удара убирать легче, чем туловище... А вчетвером подранка добить - плёвое дело... Но я ничего не убираю, наоборот - добавляю недостающее... Увесистый дрын, выпавший из рук первого разбойника, носком правой ноги подброшен в воздух. Хват ладонью, рывок... И вот он уже упёрся одним концом в дорогу, как рогатина, и ловит руку с кастетом на другой... Получилось!.. Вопль главаря можно было услышать, наверное, и на другом берегу пролива... Сжав обеими руками дубину я приготовился к продолжению... Но его не последовало. Трое оставшихся разбойников развернулись и, побросав оружие, пустились наутек...

Но как же так? Я же ничего такого не умею! Да, занимался боксом, имел второй юношеский разряд... В легком весе... Но ребят с такими габаритами, даже двоих, даже без колов и арматурин, мне ни за что не одолеть! А пятеро вооруженных - верная гибель! И вообще, как можно видеть то, что за спиной?

- Извини, - раздался в голове далекий, постепенно стихающий голос. - Я немного усовершенствовал наше тело, теперь тебя гораздо труднее убить и практически невозможно застать врасплох.

- Зачем? - что-то подсказывало мне, что время общения уже ограничено.

- Форма извинения за ухо, ну и ... Есть ещё одно соображение... Но о нём я сейчас ничего не могу тебе сказать. Возможно - позже, когда вернусь... Если вернусь... Прощай...

            

            

            

Глава 3. Заповедник на Оке

            

            

"Великодушный человек должен иметь

несколько недостатков, чтобы не

расстраивать своих друзей"

            

Бенджамин Франклин

            

            

            

Рюкзак со всеми экспедиционными шмотками я полчаса назад по дороге из аэропорта закинул в камеру хранения ФДСа[6]. Осталась только полиэтиленовая сумка. Она лежала сейчас в пределах видимости на соседнем стуле и не давала полностью посвятить себя счастью. А счастье было прямо перед носом, оно великолепно выглядело, еще лучше пахло и рождало в душе сладостные воспоминания... Я говорю о тарелке с пельменями. Вы будете смеяться, но это единственное, чего мне обычно недостает в экспедициях. Ни бесчисленные орды комаров, ни утренний иней на забытой с вечера ложке, ни моросящие дожди, ни ливни с грозами, ни шквалы, ни град не огорчают меня так, как необходимость длительное время обходиться без любимой "праздничной" еды. И пусть в университетской столовке есть только один сорт пельменей, да и те фабричные, в то время как у нас дома к празднику их лепят сами хозяева по пять-шесть видов только мясных, а иногда ещё и до трёх сортов рыбных!.. В экспедиции их не было совсем, и потому сейчас даже этот суррогат казался райским блюдом.

Вот почему я снял со стула сумку и поставил в ноги, сжав для верности пятками кроссовок. После обеда обязательно отнесу её куда велено, а сейчас пусть уберётся с глаз моих и не мешает встрече многострадального сибиряка с его первой летней порцией желудочного счастья.

Но как бы ни был богат человек, сколько бы полевых[7] ему ни выдали под расчёт, а сидеть он по-прежнему будет только на одном стуле и спать в единственной кровати. И, само собой разумеется, он не сможет съесть за обедом две первых порции пельменей, потому что одна из них будет, увы, уже второй.