Объединение

Впервые он увидел, как взгляд Пикарда словно затвердел; это произвело на клингона большее впечатление, чем поднятая рука. Взглянув Пикарду в глаза, К’Вада решил, что достаточно напугал его, и сделал небрежный жест в сторону офицера, стоящего за тактической установкой.

– Яхгухлап! – приказал он, а затем снова обернулся к Пикарду и Дейта. – Удачи, – сказал он без горечи и снова махнул рукой. Оба фальшивых ромуланина растаяли в воздухе.

Она вам понадобится, ещё как понадобится, подумал он. Затем уселся в командное кресло и решил посвятить следующий час эротическим мыслям о К’кам.

Глава 10

Внизу пульсировала планета Ромулус, подобно живой бацилле.

Конечно же, планеты не пульсируют, но именно так казалось Пикарду при взгляде с мостика «Круджа». Ромулус выглядел серым тусклым шаром, с которого время от времени вздымались языки пламени, доходя до верхних слоёв атмосферы – знаменитые огнепады Гаф Гал’фонга. Обширные районы постоянной вулканической активности были одной из особенностей ромуланской геологии, известной за пределами этой звёздной системы. Тектонические плато нестабильного континента Дектенб поднимались, опускались и надвигались друг на друга, и раскалённая магма под поверхностью планеты искала слабые места в земной коре. Извержения вулканов были частыми и мощными; пламя и потоки лавы змеились красными и оранжевыми реками.

Из космоса казалось, что Ромулус непрестанно, зловеще пульсирует.

Ромулус был второй планетой системы, состоящей из двух планет, Ромулуса и Ремии. Обе планеты обращались по эллиптическим, сильно вытянутым орбитам, из-за чего геологическое развитие их было неравномерным и бурным. Дектенб был непредсказуемым и неустойчивым; расположенный в другом полушарии континент Масфарик представлял собой сплошную каменистую пустыню, где на редких оазисах боролись за выживание города. Население планеты было сконцентрировано в этих городах, разраставшихся не столько вширь, сколько ввысь, и достигало критической плотности.

Но если из космоса планета казалась пульсирующей зловещей, не замирающей жизнью, то на улицах Дарты, ромуланской столицы, совершенно не ощущалось характерной для столиц бурлящей активности. Теперь, когда они с Дейта транспортировались на поверхность, в густонаселённый район, известный под именем сектора Кроктон, Пикарда поразила атмосфера неподвижности. Массивные строения из стекла и бетона уходили ввысь, образуя между собой узкие тоннели, куда, казалось, не проникал солнечный свет. Здесь царили вечные сумерки, рассеиваемые лишь установленными через определённые промежутки фонарями, чей бледно-зелёный свет казался бессильным разогнать унылый сумрак.

На уровне этих улиц не видно было стекла и бетона. Дарта была древним городом и росла ввысь. На нижних уровнях преобладал изношенный от времени гранит, весь в пятнах от старости. Резкие углы в архитектуре зданий иной раз перемежались какими-то странными причудами; Пикард заметил два уродливых, похожих на гаргульи изваяния, глядевшие на него с оконных перемычек.

Но самым безрадостным в городе были его люди.

Одежда у всех была тёмного, мрачного цвета; все смотрели под ноги, молча и даже не глядя друг на друга. Никто никуда не спешил; никто, казалось, даже никуда не шёл. На перекрёстках стояли группы по нескольку человек, собравшихся непонятно с какой целью. Некоторые негромко переговаривались, но от них не чувствовалось ни радости, ни амбиций, ни даже гнева. Одна лишь тягостная, угрюмая безнадёжность.

Пикарду было известно, что жизнь в Кроктонском секторе нелегка, и что каждый в первую очередь заботится о себе. Тем, кто здесь жил, приходилось постоянно быть начеку; в случае чего, пощады ждать было неоткуда. Он вспомнил, как в старину учёные ставили эксперименты на крысах: их помещали в тесную клетку, потом в ещё более тесную… Клетки становились всё теснее и теснее; в конце концов, лишённые пространства, крысы начинали пожирать друг друга.

Некоторой время он и Дейта простояли неподвижно, осматриваясь. На них никто не обратил внимания, ибо многие ромулане вели себя точно так же. Пикард наблюдал, как Дейта с интересом оглядывается вокруг, и знал, что анроид запоминает каждую подробность.

Капитан плотнее запахнулся в плащ. Не оттого, что ему было холодно; напротив, в Дарте было очень тепло. Скорее, он пытался защититься от всепроникающего духа безнадёжности.

Стоя у окна в своём кабинете, ромуланский проконсул Нерал наслаждался великолепным видом. На переднем плане высокие здания гордо подымались к небу; а дальше величественно вздымались чёрные, остроконечные горы. Нерал любил смотреть на горы; он подолгу стоял, глядя на них, любуясь их грозной, величавой красотой.