Объединенная нация. Феномен Белорусии

› Тесное сотрудничество между объединенной Германией и восточноевропейскими странами, в первую очередь между Германией и Украиной. При таком развитии Германия быстро превращалась в очень мощную среднеевропейскую державу, которая смогла бы извлечь дополнительные источники для развития за счет близости к российскому и каспийскому сырью, а также, возможно, и к сырью региона Персидского залива. Франция, Великобритания и иные развитые страны Западной Европы оказывались в менее комфортных условиях развития, чем Германия, и скорее всего резко отставали бы от Германии в темпах развития. Германоцентричность всей Европы становилась почти неизбежной. Восточноевропейские страны, включая Беларусь, при таком развитии сохраняли значительную часть своей промышленности и переходили к быстрой технологической интеграции с Германией. По сути, в Восточной Европе завершение индустриализации полосы вдоль советско-польской границы совпало бы с формированием германоцентричной Средней Европы как высокоинтегрированного в технологическом отношении целого.

› Тесное сотрудничество между Германией и Францией. Франкогерманская европейская ось могла бы стать ядром сначала для развитых стран Европы, провело бы дорогостоящие мероприятия по внутренней интеграции, а затем расширилось бы на другие государства. Франко-германский вариант европейской интеграции влек за собою быструю потерю промышленного потенциала восточноевропейскими странами, так как основным получателем выгод от использования российского сырья становились страны, сгруппированные вокруг Франции и Германии. Основные ресурсы развитых стран Европы оставались внутри их узкого сообщества, а не работали в интересах Восточной Европы, как это происходило в ходе инвестиционного бума в этом регионе в 70-х годах.

В конце 80-х годов все три варианта были предметом политической борьбы. Политику руководства СССР во главе с М. Горбачевым можно понять как ориентированную на европейскую интеграцию при особой роли партнерства между Россией и Германией, предоставляя компенсационные выгоды и Франции. Именно в рамках этой доктрины можно рассматривать проект освоения Ямальских месторождений газа и проведение новых трансъевропейских магистральных газопроводов из Ямала в Германию через Беларусь и Польшу.

Ямальский газовый проект имел и имеет для Европы и европейской интеграции примерно такое же значение, какое имело освоение нефти и газа Западной Сибири в 60-80-х годах. В конце 80-х годов Европа нуждалась в наращивании поставок углеводородного сырья из России для уменьшения своей зависимости от поставок из политически нестабильных исламских стран. Именно эта заинтересованность сделала возможным строительство трубопровода Уренгой – Помары – Ужгород и всей системы магистральных нефтепроводов «Дружба». В конце 80-х угроза политических вспышек в исламском мире становилась все более очевидной. Вспыхнувшая вскоре гражданская война в Алжире это опасение только подтвердила.

Европа продолжала переход к широкому использованию дешевого газа. Одной из важных дополнительных причин увеличения доли газа в энергопотреблении европейской экономики являлось осознание европейским общественным мнением опасности развития в Европе атомной энергетики после аварии на ЧАЭС. Вскоре после чернобыльской аварии почти во всех европейских странах был введен мораторий на строительство новых АЭС и ввод в строй новых энергоблоков на существующих атомных электростанциях. Сама философия развития энергетического сектора в Европе приобрела принципиально неядерный характер. Соответственно, заинтересованность европейских стран в увеличении поставок газа выросла. Практически все планы развития энергетики в Европе стали предполагать, прежде всего, наращивание потребления газа.

Антиядерная, «зеленая» Европа – это Европа, нацеленная на интеграцию с теми странами, которые обладают газом. Беларусь и Украина, обладая первичной информацией о последствиях катастрофы на ЧАЭС, обладают возможностью влиять на степень заинтересованности европейцев в сближении с Россией или со странами региона Каспийского моря, где также имеются крупные запасы газа. Драматическим образом Беларусь и Украина оказались включены в европейское пространство принятия решений по ключевому направлению развития объединяющейся Европы: по определению предела возможной европейской интеграции.

Пока европейские ценности включают в свой состав гуманизм, информация о последствиях аварии будет глубоко востребована европейским общественным мнением. А значит, пока Европа не включит внутрь своего культурного организма чернобыльские регионы, сложно говорить о возможности остановки европейской интеграции на востоке. Чернобыльская катастрофа ввела Украину и Беларусь в современный европейский ценностный контекст, сделав их неотъемлемой частью новых европейских ценностей и новой европейской идентичности.