Объединенная нация. Феномен Белорусии

В течение 70-х годов восточно-европейцы получили кредитов и инвестиций примерно в одной пропорции: около 1 млрд. долларов на 1 млн. населения. Фактически происходила быстрая внутренняя производственно-технологическая интеграция стран ЕЭС и европейских участников СЭВ. Геополитическое значение этой внутренней европейской интеграции было важнее интеграции внутри СЭВ. Восточноевропейские социалистические страны, сближаясь с западноевропейскими странами, становились элементами более мощного индустриально-технологического организма, нежели тот, который поддерживал существование СССР. Транзитные трубопроводы, проходившие по территории восточноевропейских стран, дополнительно стягивали в единое целое эти страны и страны Европейского экономического содружества. Внутри всей Евразии складывалась новая система неэквивалентного обмена, где индустриальным ядром выступала интегрированная Европа, а сырьевой частью – пространство СССР.

Однако в целом индустриальный комплекс Украины и глубинных районов СССР развивался, работая на поддержание самостоятельной экономической системы СССР. В Москве, Донбассе или Кривом Роге развивалась в основном уже сложившаяся там технологическая культура. Существующая много десятилетий инфраструктура вокруг традиционных индустриальных центров также поддерживала устойчивое независимое экономическое пространство государства с центром в Москве.

Для БССР также важна географическая близость к Московской агломерации. Развитие коммуникаций между Россией и Европой автоматически усиливало, и усиливает ныне вовлеченность Беларуси в контекст развития Московской агломерации. Обычно свыше 30 % торговли РБ и РФ приходится на Москву.

Парадоксальная, конечно, ситуация: усиление интеграции России и Европы влекло и влечет за собою усиление европейских стимулов для развития белорусской экономики, особенно экспортной промышленности: новые коммуникации через Беларусь, все большие объемы углеводородного сырья, проходящего через белорусскую территорию. Одновременно те же факторы втягивают Беларусь в производственную кооперацию и экономическую интеграцию в основном на востоке прежде всего в Москве. Глядя на индустриальный, а не сырьевой характер белорусской экономики, кажется логичной интеграция Беларуси прежде всего в Европу. И все же, в силу одного только притяжения Московской агломерации, Беларусь может сохранить индустриальный облик своей экономики и далее, не втягиваясь слишком глубоко в производственную кооперацию на западе.

Интеграция России и Европы усиливает заинтересованность белорусской экономики в российском экономическом пространстве. Европейская интеграция превращает белорусскую промышленность в элемент неэквивалентных отношений внутри России, где Беларусь выступает в роли части того полюса, который нависает над внутренней российской «Африкой» сырьевых регионов. Усиление белорусско-российского экономического сотрудничества по мере европейской интеграции – естественный процесс субрегиональной европейской интеграции, а не попытка выстроить противостоящую Большой Европе геополитическую целостность со столицей в Москве. Альтернативная Большой Европе конфигурация на востоке – это только такая конфигурация, в составе которой находятся Россия и Восточная Украина.

Конфигурация Беларусь – Россия не имеет антиевропейской потенции. Белорусско-российское сближение в ходе европейской интеграции – всего лишь местная особенность формирования Большой Европы.

При всей неожиданности этого уникального обстоятельства надо принять его как элемент белорусского феномена, как одно из локальных правил, по которым развивается Беларусь.

К середине 90-х годов ХХ столетия социально-экономическая система региона между Балтийским и Черным морями должна была перейти в качественно новое состояние. Этот переход не состоялся в силу ряда причин, но его параметры мы хорошо видим на основании уже упоминавшихся программных документов КПСС. В случае выполнения этой программы и сопутствующих процессов в Польше почти исчезала слаборазвитая полоса, состоявшая из Прибалтики, бывшей Восточной Пруссии, Западных Беларуси и Украины. Вместе с исчезновением этой полосы истощался местный демографический ресурс индустриального развития и, по сути, завершалась послевоенная урбанизация и индустриализация региона.