Объединенные разумом

Брейчис знал, что по таким вопросам спорить с Годивой было бесполезно. И он отправился один. Катакомбы Энцелада были относительно небольшими, а работа там — хорошо организованной. Он смог обследовать их от и до за один марафонский заход, и в конце концов успокоился, что там его не поджидали будущие сюрпризы. Но Брейчис знал, что Склеп Гипериона окажется для него полной противоположностью.

Первые исследователи солнечной системы в большей или меньшей степени игнорировали Гиперион. Седьмой из основных спутников Сатурна представлял собой бугорчатый кусок скалы неправильной формы, чья черная, усыпанная кратерами поверхность говорила о том, что он был самым древним из всей свиты Сатурна. Там можно было обнаружить несколько видов крылатых созданий, немного воды, и возможно не представляющие интерес минералы. Таким образом, того, кто первым изучил метеоритные кратеры Гипериона, а возвращаясь оттуда в последний раз заболел и лишился легких, можно было назвать безнадежным исследователем. Раксон Янг обнаружил на дне одного из них странную структуру — тоннель с неровными краями, который, казалось, извивался зигзагами и уходил глубоко в недра планетоида.

Старина Янг не мог придумать ничего лучшего. Он начал опускаться все глубже и глубже. Три километра, четыре километра, пять километров, миновал предел, продиктованный здравым рассудком, оставил позади предел, за которым терялась всякая надежда найти залежи полезных металлов. В конце концов, на глубине семь километров от поверхности он наткнулся на верхнюю грань Алмаза Янга.

Но тогда он и понятия не имел, что же он нашел. Ширина тоннеля в нижней его части была около метра, едва достаточной для того, чтобы пользоваться инструментами. Он прекрасно понимал, что это была одна из кристаллических структур углерода, так как она с трудом поддавалась его инструменту. Янг взял первый образец для анализа. Вот и все, что он тогда узнал.

Янг отколол полуметровый кусок — такой, какой он мог унести — и медленно потащил его на поверхность для исследования. По пути он оставил метку, свидетельствующую о его праве на месторождение, и, как обычно, набор ловушек, поджидавший незваного гостя. Вероятность того, что в ближайшие годы сюда явится кто-нибудь еще, была ничтожной, но привычки отмирают медленно.

О, чудо, это был алмаз. Прозрачный, чистый алмаз. Раксон Янг стал возвращаться на Цереру. Это было еще в те дни, когда реконструкция планетоида все еще виделась лишь в мечтах о будущем. Церера находилась на границе — разрастающийся оживленный центр торговли для находящейся за Поясом системы.

Раксон Янг продал фрагменты своего образца сборищу обманщиков и негодяев, которые следили на Церере за инвестициями и капиталовложениями. Они пробовали на нем все свои обычные уловки: подменяли его образцы на другие, пытались разузнать у него местонахождение находки, говорили, что алмаз был низкосортным, а месторождение даже не стоило разработки.

Но старина Янг давно наслушался подобных вещей. Он ждал. Наконец они успокоились и дали ему все что нужно в обмен на тридцать процентов доходов с освоения. Янг закончил со всеми юридическими формальностями, закупил оборудование, нанял специалистов и отправился на Гиперион окольными путями.

Но Янг все еще не знал, что же он обнаружил. Проведенный анализ подтвердил, что образец представлял собою алмаз такой чистоты, какая только может быть, совершенно прозрачный, лишенный каких бы то ни было дефектов строения и цвета. В коммерческих дискуссиях на этот счет он, естественно, делал особое ударение на том, что это был кусок углерода (он не договаривал, какого углерода), который на высокой скорости столкнулся с планетоидом, удар о который породил высокую температуру и большое давление. В результате: огромный алмаз.

Но насколько огромным он был?

Раксон Янг и в самом деле не имел об этом представления. С продажи своей первой партии товара он не рассчитывал получить большую прибыль — все это делалось, чтобы привлечь вкладчиков. Но там в кратере мог находиться алмаз десять или даже двадцать метров в поперечине, что сулило более чем достаточный доход для любого.

Он узнал правду во время своего второго спуска, когда включил приборы сейсмического анализа. Алмаз Янга имел форму осьминога с сорока ногами. Его голова, залегающая на глубине семи километров от поверхности естественного спутника, была круглой, почти четырнадцать километров в диаметре. В стороны и вниз от нее отходили ноги, каждая в полкилометра толщиной и от тридцати до сорока километров длиной.

Раксона Янга прямо в тоннеле хватил удар, когда датчики показали ему истинный размер его находки. Его перенесли на корабль, привязали к койке и отправили на лечение на Луну, где, как считали тогда, лечение было самым эффективным во всей солнечной системе, ибо теперь Раксон Янг был самым богатым ее гражданином.