Объединяя усилия (ЛП)

— Пара черлидерш написала мне, что ищет тебя. Очевидно, они хотят сделать «Эйден-сэндвич». — Он использует воздушные кавычки. — Скажи своим интрижкам, чтобы они перестали мне писать.

— Я просто… эм… я сейчас вернусь, — говорит Грейс, практически выбегая из комнаты.

— Неужели? Фальшивый тройничок? Это всё, на что ты способен, Ной?

Он пожимает плечами.

— Рецепт мази для моей сыпи?

— Вот это было забавно.

— А ты не думаешь, что Эйден-сэндвич — это смешно? — спрашивает он, когда я вылетаю из комнаты. 

***** 

Мы втроём, в конце концов, так и не поужинали вместе. Грейс уходит, чтобы что-то сделать с кемпингом, оставляя свой салат наполовину законченным на столешнице. Кемпинг, очевидно, является предлогом, чтобы избежать того, что произошло между нами — и Ной застукал нас — поэтому я стучу в дверь её спальни позже вечером.

Когда девушка открывает её, то бросает на меня взгляд.

— Тебе не следует быть здесь.

— Я не пытаюсь залезть к тебе в трусики.

Грейс поднимает брови.

— Или ко мне под юбку?

— Так вот почему ты сейчас в джинсах?

— Сегодня — ранее — было…

— Не было никакого Эйден-сэндвича, — прерываю я её, прежде чем она успевает сказать что-нибудь ещё. — Эта штука с сообщением… Ной хотел отомстить мне за то, что я сказал, будто у него венерическое заболевание.

— Никаких болельщиц? — Грейс скрещивает руки на груди и делает серьёзное лицо, но по тому, как приподнимаются уголки её губ, я вижу, что она вот-вот улыбнется.

— Честное слово. Никаких болельщиц, никаких сэндвичей. Я пришёл, чтобы сказать тебе это. Вот и всё. И упомянуть, чтобы ты никогда больше не готовила ужин.

— Ты пришёл сказать, чтобы я никогда больше не готовила для тебя ужин? Как по-джентльменски.

— Ты можешь приготовить мне ужин в любое время, знаешь ли. Я просто сказал.

— Ты закончил?

Я ухмыляюсь.

— Не совсем. Где твои два сварливых стража?

— Они стараются держаться в тени. Они проверили дом, так что не похоже, что они должны быть размещены перед моей комнатой.

— Избавься от них.

— Прошу прощения?

— Ты когда-нибудь скрывалась от них раньше?

Её глаза широко распахиваются.

— Нет.

— Ни разу?

— Нет. Я никогда не делала ничего такого, ради чего мне пришлось бы от них скрываться.

— Ты никогда не делала ничего плохого? — дразнюсь я. — Я думал, что на прошлой неделе у тебя был кровати-трясущий, пальце-подгибающий секс.

Грейс закатывает глаза.

— Очевидно, это было неправдой.

— Очевидно.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ничего. Я просто говорю, что если бы у тебя был секс со мной на прошлой неделе, ты бы не отправилась в поход.

— А где бы я была?

— В моей постели, разумеется. Потому что когда я трахну тебя, ты не сможешь выбраться из моей постели в течение недели.

— Когда ты меня трахнешь? — спрашивает она, приподняв брови.

— Да, когда. Просто для ясности.

Грейс громко выдыхает.

— Я не могу ничего иметь… ни с кем из вас.

— Потому что ты хочешь нас обоих.

Она прикусывает нижнюю губу.

— И мы оба хотим оказаться в твоих трусиках.

— Думаю, да, — шепчет она.

— Ты так думаешь? — спрашиваю я. — Нет, это факт. Мы определённо оба хотим оказаться в твоих трусиках. Поэтому я думаю, что довольно очевидно, что должно произойти.

— И что же?

— Я покажу тебе, что могу раскачать твой мир сильнее, чем Ной.

Она смеётся.

— Так вот почему ты хочешь, чтобы я скрылась от своей охраны? Чтобы ты мог перевернуть мой мир?

— Нет. Ты всё ещё сомневаешься. Я хочу, чтобы ты хотела меня так сильно, что будешь умолять меня трахнуть тебя.

Она качает головой и вздыхает.

— Никто не разговаривает со мной так, как вы с Ноем.

— Сладкая, если бы я сказал половину грязных вещей, которые приходят мне в голову, когда я смотрю на тебя…

Грейс поднимает руку.

— Я никуда с тобой не пойду, если ты не пообещаешь мне никаких шалостей.

— Я буду вести себя как настоящий джентльмен. Крест на всё пузо. — Когда она прищуривается, я закатываю глаза. — Ну же, давай.

Девушка усмехается.

— Ладно. Давай скроемся от спецслужбы.

— Ты ведёшь себя очень плохо, Грейс Салливан.

Мы смело выбегаем из боковой двери, расположенной рядом с тренажерным залом, и Грейс хихикает, пока мы бежим не слишком бесшумно за конюшню, а потом на луг.

— Куда мы направляемся?

— Тсс, болтушка, кто-нибудь тебя услышит.

Грейс шёпотом повторяет вопрос.

— Здесь внизу есть пруд. Из дома его не видно, но я заметил его вчера, когда катал детей на лошадях. Давай покидаем камушки.

— Я никогда не кидала камни.

— Какое ужасное, трагическое воспитание у тебя было?

— Я не знаю, — произносит Грейс. — Я также никогда не ходила в походы.

— Э-э, разве ты не устраиваешь такой поход с детьми каждое лето?

— Ну, я хожу с ними и занимаюсь повседневными делами — обычно это курсы лазания по канату, задания по созданию атмосферы доверия в группе и прочее… но всегда есть кто-то, кто должен оставаться в лагере, если они идут в ночной поход.

— Ты же это не серьёзно.

— Что? — взвизгивает Грейс. — Мне не нужно ночевать в палатке, чтобы помогать детям. Земля… жёсткая.

Я должен сказать себе, что если я не сосредоточусь на том, что она говорит, а не на том, что её задница выглядит так чертовски хорошо, то я буду тем, кто будет жёстким.