Объединитель Руси

Лобовая сшибка была жесткой, и, несмотря на то, что дружинники старались щадить друг друга, погибших было в достатке с обеих сторон, ну и, конечно, раненых. Впрочем, вели себя вои враждующих сторон сдержанно, ненависти промеж них не было, не успели еще накалиться страсти.

И Святослав, и Владимир лежали на персональных телегах без сознания.

– Что с ними? – спросил он у главного лекаря по имени Олег, одного из лучших учеников травницы.

Сам лекарь был из тех, кто пришел к тогда еще княжичу, сам поверив расходящимся слухам. В солдаты не попал из-за своей хромоты, после предоставленного выбора пошел в лекари, наверное, в надежде однажды исправить свой изъян и оказаться таки в числе воев.

Да, обоз Юрия несколько отличался от остальных в этом времени тем, что тут имелась медицинская служба. Пока в зачаточном состоянии, все, что тут могли, – это обеззаразить рану, немного обезболить и оказать первую медпомощь: наложить шину и сшить резаную рану, но это хоть что-то.

Стрелки, что совсем недавно занимались выбиванием лошадиного поголовья и их седоков, сейчас помогали лекарям на правах медбратьев, ибо у тех на всех раненых рук не хватало.

– Князю Владимиру пробило болтом левую ногу ниже колена, а потом он еще упал и зашибся сильно. Чудо, что его не раздавило конем, но то дружинники-телохранители не сплоховали. Рана плохая, к тому же потерял много крови.

– Ногу удастся сохранить?

Раны от болтов очень обширные, сравнимы от попадания крупнокалиберной пули, не то что от стрелы, если это, конечно, не охотничий срезень.

– Постараемся, княже… Рану промыли, кровь остановили, зашили, забинтовали. Больше мы не в состоянии сделать, и остается лишь молиться, уповая на божью милость.

– Что со Святославом?

– Множественные переломы, княже… Помяло его в том завале шибко… Сломаны обе ноги, причем правая в двух местах, левая рука ниже локтя, ребра. И еще неясно, что с нутром, он, видимо, получил копытом в живот, добрый доспех защитил, но моча все же красная… Что выжил, то тоже чудо.

Святослав и вправду больше напоминал мумию, весь перебинтован. Впрочем, таких мумий вокруг лежало порядочно, ведь большинство раненых – результат именно лошадиной давки.

– Понятно.

Он не удивился бы, если бы его братья погибли, в таком замесе это могло произойти легче легкого, а так повезло – живы, а что до ранений, так они еще легко отделались, глядишь, и восстановятся. Благо, что Юрий изначально приказал стрелять именно в коней.

Не всем так повезло. Убитые – это понятно, раны от болтов и переломы – тоже привычно, как и потеря конечностей, но вот те, кто стал парализованным из-за переломанных спин… такого и врагу не пожелаешь. Таких добивали… просто из милосердия.

– Что дальше делать будем? – глухо спросил Ярослав, на которого вид раненых оказывал гнетущее впечатление.

Вроде и не впервой видеть, но так много – еще никогда!

– Да ничего.

– Как так?!

– А что ты предлагаешь?

– Надо на Ростов идти!

– Смысла нет. Жечь города и села, что под рукой Константина находятся, я не стану и тебе сильно не советую.

– Это понятно, – кивнул Ярослав, списав такое решение брата на его христианское сострадание к простым людям.

– Ну зачем тогда на Ростов идти? Брать его штурмом? Так то глупость великая. Силенок у нас на то маловато, даже если всех своих воев подтянем. Оставшихся у Кости сил хватит, чтобы отбить нападение и в два раза больших войск, тем более, что на стены выйдет городское ополчение.

– Так что, спустишь ему этот поход?

– Господь велел прощать, и я прощаю его, ибо не ведает, что творит.

– Брат, христианское милосердие – это, конечно, хорошо…

– Но взять с него нечего. Все, что мы можем сделать, – это не дать ему возможности шалить на наших землях. О том и надо договориться, чтобы сидел в своих пределах и нос за них не казал.

– Не усидит ведь, брат… Призовет кого-нибудь на помощь.

– Я знаю, – вздохнул Юрий. – И мы будем готовы к этому.

– Тогда зачем нам договариваться?

– Чем больше Костя нарушит договоров, тем меньше у него будет сторонников. Даже самым верным людям не нравится, когда их господин нарушает собственное слово, тем более – данное не кому-то, а собственному брату. А ведь он уже наплевал на слово своего отца…

– И что?

– А то, что эти верные люди могут решить, что если их господин не держит слово, данное брату, то что тогда говорить о крепости его слова, данного им: боярам, дружинникам, простым людям, наконец. А потому, когда придет время, они не станут стоять за него до конца, потянут немного, чтобы сохранить лицо, да сдадутся без боя.

– Хм-м… – призадумался Ярослав.

– Особенно если усилить эту их мысль разговорами…

– Да, это может ударить по Константину.

Наконец, раненых собрали и обиходили, а мертвых сложили в братскую могилу, навалив курган и поставив крест, а походные священники провели необходимые службы.

Что до побитых лошадей, то раз уж из-за религиозных заморочек нельзя есть конину, то ничто не помешает ему снять с них кожу для своих нужд, а нужд этих была прорва. Так что настоящие обозники принялись за работу.

2